Полное собрание сочинений

Близ Пизы, в Италии, в поле пустом
(Не зрелось жилья на полмили кругом),

Меж древних развалин стояла лачужка;

С молоденькой дочкой жила в ней старушка.

С рассвета до ночи за тяжким трудом,

А всё-таки голод им часто знаком.

И дочка порою душой унывала;

Терпеньем скудея, на Бога роптала.

«Не плачь, не крушися ты, солнце моё! —

Тогда утешала старушка её. —

Не плачь, переменится доля крутая:

Придёт к нам на помощь Мадона святая.

Да лик её веру в тебе укрепит:

Смотри, как приветно с холста он глядит!»

Старушка смиренная с речью такою,

Бывало, крестилась дрожащей рукою,

И с тёплою верою в сердце простом,

Она с умилённым и кротким лицом

На живопись тёмную взор подымала,

Что угол в лачужке без рам занимала.

Но больше и больше нужда их теснит,

Дочь плачет, старушка своё говорит.

С утра по руинам бродил любопытный:

Забылся, красе их дивясь, ненасытный.

Кров нужен ему от полдневных лучей:

Стучится к старушке и входит он к ней.

На лавку садился пришлец утомлённый,

Но вспрянул, картиною вдруг поражённый.

«Божественный образ! чья кисть это, чья?

О, как не узнать мне! Корреджий, твоя!

И в хижине этой творенье таится,

Которым и царский дворец возгордится!

Старушка, продай мне картину свою,

Тебе за неё я сто пиастров даю».

«Синьор, я бедна, но душой не торгую;

Продать не могу я икону святую».

«Я двести даю, согласися продать». —

«Синьор, синьор! бедность грешно искушать».

Упрямства не мог победить он в старушке:

Осталась картина в убогой лачужке.

Но вскоре потом по Италии всей

Летучая весть разнеслася о ней.

К старушке моей гость за гостем стучится,

И, дверь отворяя, старушка дивится.

За вход она малую плату берёт

И с дочкой своею безбедно живёт.

Прекрасно и чудно, о вера живая!

Тебя оправдала Мадона святая.

Начало 1832

161

Весна, весна! Как воздух чист!
Как ясен небосклон!
Своей лазурию живой
Слепит мне очи он.

Весна, весна! Как высоко

На крыльях ветерка,
Ласкаясь к солнечным лучам,
Летают облака!

Шумят ручьи! Блестят ручьи!

Взревев, река несёт
На торжествующем хребте
Поднятый ею лёд!

Ещё древа обнажены,

Но в роще ветхий лист,
Как прежде, под моей ногой
И шумен и душист.

Под солнце самое взвился

И в яркой вышине
Незримый жавронок поёт
Заздравный гимн весне.

Что с нею, что с моей душой?

С ручьём она — ручей
И с птичкой — птичка! С ним журчит,
Летает в небе с ней!

Зачем так радует её

И солнце и весна!
Ликует ли, как дочь стихий,
На пире их она?

Что нужды! счастлив, кто на нём

Забвенье мысли пьёт,
Кого далеко от неё
Он, дивный, унесёт!

Весна 1832

162. НА СМЕРТЬ ГЁТЕ