Полное собрание сочинений Алексея Степановича Хомякова. Том 2

Не думаю, чтоб при столь слабой основе рассказ мог удержаться в предании. Чаще всего предполагают в этом рассказе одну цель; отличить племена проклятые от племен благословенных, снабдить эти последние нравственным превосходством и этим оправдать их господство. Это было бы важнее, шире по замыслу и более достойно послужить основанием для предания; но подтверждается ли такое предположение критикой? Решительно нет. Виновен Хам, а между тем не все его племя проклято. Проклят, неизвестно почему, только один из сыновей его — Ханаан. Оставалось бы предположить: или, что сказание обрезано, на что, однако нет никаких указаний; или, что имя Ханаан есть не более как забытая форма имени Хама, на что, однако нет доказательств; или, что проклятие Ханаана было случайною и, может быть, позднейшею приставкой к преданию более широкому и более древнему. Это последнее

292

предположение правдоподобнее других; но и оно не объясняет самого предания. В чем же его смысл и его важность?

Племя Ханаана осуждено; это очевидно. Но в чем обнаруживается осуждение? Будет ли оно безобразно и отмечено знаком отвержения? — Нет и тени подобной угрозы. Будет ли оно отличаться наречием более скудным и недостаточным для потребностей разума? — Нет: значительная часть этого племени говорите наречием Сима. — Не будете ли оно покорено и порабощено племенами, пользующимися благоволением? — Но Египет одна из могущественнейших держав, Аравия свободна, Финикия владычествует над морями, самая Эфиопия еще займет собою историю. Один Ханаан представляет исключение, но это исключение, как я сказал, не объясняет основы предания; сверх того, было бы совершенно противно здравому смыслу, для оправдания угнетения целого племени, придумывать предлог столь ничтожный. Предание, без сомнения, сказало нечто другое, и проклятие, в нем подразумеваемое, должно быть осуждением племени внутренним, а не внешним.

Перейдем к благословению. Оно имеет две степени, причина чему впрочем не объяснена: «да распространите Бог Иафета, и да вселится в селениях Симовых, и да будете Ханаан раб ему» — это для Иафета. Симу же дается благословение в кратких словах, но более возвышенное и более выразительное: «благословен Господь Бог Симов, и будете Ханаан отрок раб ему». *) Ничто в действиях двух братьев не объясняет этой разницы; внешние отношения те же самые для обоих: они остаются вкупе (чем, скажу мимоходом, доказывается, что Моисей очень мало обращал внимания на языки и местности); над Ханааном оба они господа, что, по-видимому, не имеет ни географического, ни исторического смысла (разве бы предположить пророчества о владычествах Персидском, Греческом, Римском, Турецком

*) Бытия гл. IX, 26 и 27.

293

и Английском над Палестиной); Но Симу дается благословение высокое, хотя в нем и не говорится о расширении владений. «Благословен буди Иегова, Бог Сима». Вот его наследие: сам Бог.

Кажется, очевидно, что в глазах Моисея, или, лучше сказать, в глазах древнего предания (ибо, по моему мнению, оно бесконечно древнее Еврейского пророка) познание истинного Бога — вот что составляет Семитизм. На основании этнологических, а равно филологических данных, можно приписывать ему как иранское, так и Семитическое происхождение. Имя Сима, быть может, ничто иное как иранская противоположность к имени Хама (Хем: на языке Египтян — земля, как Зем на языках индоевропейских: Семеле и Семела в разных миологиях). Все это дело весьма второстепенное; но важно то, что предание имело смысл исключительно религиозный. Хамиды, которых Ханаан есть только ближайший представитель, суть не язык, не племя, а религиозное начало, преданное проклятию священным преданием. Это начало есть Фаллизм, присущий религиям, которые вы позволите мне назвать Кушитскими. Ни в одном месте Библия не характеризует их прямым названием фаллических; она накидывает на их колыбель покров патриархальной и аллегорической легенды, но она гнушается их. Знаю хорошо, что воздействие или, что может быть точнее, давление Африки (ибо оттуда началось движете), задолго еще до Моисея и даже до Авраама, охватило Сирию, Аравию и всю страну даже до Тигра, и извратило их религиозные верования; но первоначальное предание древнее всех этих захватов Африканской религиозной стихии. Знаю также, что бесстыдство символов Кушитства происходит отнюдь не от затаенного бесстыдства в самом основании этой религии, но символы, им избранные и созданные, приспособлялись как нельзя лучше к внутреннему его содержанию, или к основанию его. Это основание есть признание и обоготворение необходимости, органической и полярной, как в мире физическом, так и в мире духовном. В предании Кушит-

294

ство отпечаталось своею внешнею стороною — бесстыдством символов (что и придало преданию форму легенды); но не символами, а внутренним своим характером было оно омерзительно для поклонников Иеговы. Вот истинное потомство Хамово, и вот его проклятие; оно не делает его рабом, в строгом смысле слова, но, так сказать, упраздняет, уничтожает его перед братьями.