Полное собрание сочинений Алексея Степановича Хомякова. Том 2

шим, как бы неизмеримо выше нас ни стояли теперь наши прежние сослуживцы. Возражение Англиканцев и других протестантов имеет некоторое основание, поколику оно обращено против слова, но никак не может относиться к самому делу. Ни один просвещенный член Православной Церкви не понял бы даже этого возражения, если бы ему не были известны определения и теории Латинского происхождения, из которых, по большей части, возникли и развились заблуждения Протестантов. Но остается еще возражение. Мы возносим к духам сотворенным не одну дань хвалы, мы обращаемся к ним также и обращаемся серьезно с просьбами (request). В этом случае, слово просьба кажется точнее и вернее слова молитва (preyers). Мы просим, чтоб они заступались и молились за нас перед престолом Спасителя. Какая польза от этих просьб? Какое мы имеем на них право? Нуждаемся ли мы в ином заступнике, кроме Христа и Господа нашего? Обращение к существам сотворенным может-ли иметь какое-либо значение, и не лучше ли откинуть эти пустые и лишние обряды? Вот в чем заключается вопрос. — Отвечу вам другим вопросом. Серьезно ли говорил Апостол, когда испрашивал у Церкви ее молитв? Серьезно ли говорят Протестанты, когда обращаются (что случается очень часто) к своим братьям, испрашивая их молитв? Скажите же на милость, на основании какой логики отличаете вы первые случаи от последних? Сомневаетесь ли вы в действительности и возможности общения между живыми и мертвыми через Христа и во Христе? Это было бы сомнение уже не христианское, и здесь оно не требует опровержения. Приписывать христианам, живущим на земле, такую силу заступничества, какой мы не признаем за молитвами при- частных к небесной славе — было бы явною нелепостью. Если бы Протестанты решились во всех случаях слушаться логики (на что они заявляют притязание), то решительно утверждаю, что не только Англиканцы, но и все Протестантские секты, даже худшие из них, решили бы, что должно непременно или допустить серьезные обращения к святым и ангелам, или отказаться от взаимных друг за друга молитв христиан, живущих на земле. Почему же теперь эти обращения не только запрещаются, но даже осуждаются? Просто потому, что Протестантство всегда и везде протестует; потому, что уму протестантскому всегда присуще Полупелагианство Папизма, с его учением о заслугах и о собственном, как

353

бы самодельном достоинстве святых; потому что Протестантство несвободно и не может быть свободным; потому, наконец, что, не смотря на свои вечные вопли против Папизма, Протестантство все-таки стоит на одной с ним почве, пробивается данными им определениями и, не менее самого фанатического Ультрамонтантства, рабствует утилитаризму, составляющему краеугольный камень доктрины папистов.

Мы же свободны и хотя вполне уверены, что нам не нужен другой заступник кроме Христа, однако мы даем волю выражениям любви своей и не к одним живущим обращаемся с горячими желаниями духовного общения и взаимных молитв, но и к усопшим, к тем, которые достигли спасения не силою собственных достоинств (ибо никто из совершеннейших не был достоин, кроме одного Христа) а благодатью и милосердием Господа, который, как мы уповаем, могут распространиться и на нас и нам даровать блаженство.

«Я готов согласиться с вами в том, что если б Англиканцы на практике ввели у себя вновь в употребление гимны к святым и ангелам и оценили всю поэтическую их красоту, то вопрос об этом разрешился бы сам собою и не представлял бы более препятствия к воссоединению. Я бы даже не упомянул о нем, если бы не видел в нем яркого примера и доказательства того подчинения учению и духу Римской Церкви, в котором находятся все западные общины. Это подчинение столь же очевидно в отрицании Римского учения, как и в согласии с ним. Я нахожу следы его не в одном отвержении молитв, обращаемых к невидимой Церкви, но и во многих других подобных случаях, как то: в споре о вере и о делах, о пресуществлении, о числе таинств, об авторитете Священного Писания; словом, оно проглядывает в каждом вопросе, касающемся Церкви и в каждом Протестантском решении этого вопроса. Но это подчинение особенно заметно в том вопросе, который вы, заодно со мною, считаете величайшим препятствием не только к фактическому осуществлению единства между Православным и Англиканским вероисповеданиями, но даже и к мысли о примирении их.

Не стану углубляться в самую сущность вопроса; не стану пытаться защитить Никейский символ в его первобытной форме (т. е. до прибавки filioque); не стану говорить о том,

354