Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 3

Переписка семьи. Автограф (АЕМ).

В начале декабря мы переезжаем на свою квартиру... По воспоминаниям Н. М., Мандельштамы переехали в новую квартиру в июле 1933 г. (30, с. 339); в октябре в этой квартире побывал М. В. Талов (Мандельштамовские материалы в архиве М. В. Талова / Публ. М. Таловой, А. Чулковой. Предисл., коммент. Л. Видгофа // Вопросы литературы. 2007. № 6. С. 333). Вероятно, в эти месяцы дом еще не был сдан и велась его достройка; окончательный переезд состоялся, по-видимому, в декабре.

Надя опять хворает. Н. М. в середине ноября 1933 г. находилась на лечении в Кремлевской больнице.

...начал снова писать. В ноябре 1933 г. Мандельштам работал над циклом «Восьмистишия» и переводил сонеты Петрарки.

...возобновим старую детскосельскую жизнь. Н. М. подразумевает лето 1926 г., когда Мандельштамы вместе с отцом жили в Китайской деревне.

160. В. Д. Бонч-Бруевичу

Память: Исторический сб. Париж, 1979. Вып. 2. С. 435–436 (публ. И. Флаттерова); Вопросы литературы. 1988. № 3. С. 278 (в статье С. В. Шумихина «Судьба архива О. Э. Мандельштама»). Автограф (РГБ. Ф. 369. Карт. 299. Ед. хр. 16). Рукой Н. М.: т. В. Д. Бонч-Бруевичу от О. Э. Мандельштама. Помета В. Д. Бонч-Бруевича: Мой архив.

Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич (1873–1955) — государственный и партийный деятель, литератор, историк; организатор и первый директор Государственного литературного музея. О телефонном разговоре М. с ним дает представление ответное (27 апреля) письмо Бонч-Бруевича: «Вы совершенно неправильно истолковали мой разговор с Вами по телефону. Разговор этот должен быть подразделен на две части: первая часть — когда мы говорили с Вами о Музее, и Вы, вероятно, запамятовали, что когда Вы не согласились с нашей оценкой и стали говорить, что Вы не можете, чтобы Вас оценивали таким масштабом, как Вас оценил Музей, то я Вам сказал: позвольте мне как Вашему читателю, а не как директору Музея, сказать о масштабах, которые Вы прилагаете к себе. И я сказал Вам мою точку зрения, изучавшего русскую поэзию с самых первых времен ее возникновения по сей день. Вы, вероятно, знаете, что я когда-то выпустил 5 изданий моей довольно известной антологии под названием “Избранные произведения русской поэзии”, к сожалению, страшно исковерканные царской цензурой, где мною были объединены произведения русской поэзии на гражданские мотивы. Я сказал Вам, что оцениваю Вас совсем не тем масштабом, который Вы к себе прилагаете. Это мое право как Вашего усердного читателя, и думаю, что с этой моей оценкой согласны большинство Ваших читателей, что мне неоднократно приходилось выяснить в беседе с Вашими читателями и с товарищами по экспертной комиссии. Конечно, Вы можете не соглашаться с моей оценкой Вас, но думаю, что переоценка себя свойственна многим писателям нашего времени, и в частности поэтам. Мы все Вас любим и уважаем, но никак не можем ставить Вас на одну доску с классиками нашей поэзии. <...> Я просил бы Вас не счесть за обиду ни мой разговор с Вами по телефону, ни это мое письмо к Вам и твердо знать, что Ваши автографы мы хотели бы иметь в нашем Музее» (РГАЛИ. Ф. 612. Оп. 1. Ед. хр. 1350. Л. 3–3 об.).

Литературный музей Наркомпроса (Центральный музей художественной литературы, критики и публицистики, позднее — Государственный литературный музей) был образован 3 июля 1933 г. Сохранился заполненный М. сопроводительный бланк к представленным им архивным материалам (слова, вписанные М., выделены курсивом): «ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Я, нижеподписавшийся Осип Эмильевич Мандельштам; подробный адрес: Нащокин<ский> пер., д. 5, кв. 26, телефон 5-42-92; предлагаю Центральному музею художественной литературы, критики и публицистики к приобретению: имеющиеся у меня архивные материалы <...> Подпись: О. Э. Мандельштам. 3 марта 1934 г.» (РГАЛИ. Ф. 612. Оп. 1. Ед. хр. 3531). Тот раздел бланка, в котором предлагалось оценить стоимость архива или же оставить оценку на усмотрение Фондовой комиссии, помет М. не содержит. Опись представленных поэтом материалов не сохранилась. Из протокола комиссии экспертов по приобретению фондов (от 16 марта 1934 г.) известна только цена, предложенная Музеем за архив: 500 рублей.

Тем же днем, что и письмо М., датирована доверенность: «В Литературный музей Наркомпроса. Отказываясь от передачи в Литмузей моих рукописей, доверяю жене моей, Надежде Яковлевне Мандельштам, получить обратно предложенные мною в Литмузей, согласно описи, материалы. О. Э. Мандельштам. 21 марта 1934 г.» (РГАЛИ. Ф. 612. Оп. 1. Ед. хр. 1516). Эпизод с несостоявшейся продажей архива нашел отражение в эпиграмме М. «На берегу Эгейских вод...». См. также: 9а, с. 44.

1934–1938

161. Е. Я. Хазину