Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том 6.

в которые, вероятно, затем вносилась правка при подготовке писателем отдельного издания, причем исправления эти имели характер исключительно стилистической правки.

Производились отдельные незначительные по объему сокращения. Например, из описания обломовского халата были исключены слова: «и всё еще бы осталось материи на какой-нибудь парижский полуфрак» (наст. изд., т. 5, с. 444, вариант к с. 6, строка 12). В рассуждении о ливрее, которая в воспоминаниях Захара «была единственною представительницею достоинства барского дома Обломовых», снимается слово «барского» – и не только потому, что по контексту и так видно, что дом барский, но и потому, что в следующей фразе речь идет о «барском широком и покойном быте» (там же, с. 444, вариант к с. 9, строка 22). Из фразы: «Захар даже сквозь зубы плюнул, рассуждая о таком скаредном житье-бытье» – убирается ненужный в данном контексте фольклоризм «бытье» (там же, вариант к с. 14, строка 6). В пересудах «любопытных», наблюдающих сцену проводов Штольца-мальчика отцом, во фразе: «Он на Ивана Купала по ночам один в лесу шатается» – после слов «на Ивана Купала» было: «и на Крещенье»; теперь Гончаров снимает эти слова, поскольку в крещенские морозы даже Андрюша Штольц не стал бы «шататься» по лесу (там же, с. 463, вариант к с. 160, строка 9). Из авторской характеристики Штольца, который «уже не шутил легкомысленно, слушая рассказы, как иные теряют рассудок», перед последними тремя словами до 1859 г. было: «как приходит преждевременная седина»; теперь эти слова вычеркиваются (там же, с. 487, вариант к с. 406, строки 22-23).

Вводились в текст различного рода мелкие дополнения. К примеру, после сообщения Судьбинского о своей предстоящей женитьбе вслед за вопросом Обломова: «- Что ты? В самом деле?» – теперь шли слова: «На ком?» – ибо в ответе Судьбинского уже разъяснялось: «- Не шутя, на Мурашиной» (там же, с. 445, вариант к с. 23, строка 39). Такого же рода дополнение – введение одного слова «только» в пространную фразу об «одиночестве» и «уединении» Обломова, «из которого могло его вывести только что-нибудь необыкновенное» (там же, с. 449, вариант к с. 59, строки 36-37). Дополненное словом «все», получает пословичный характер описание жизненной

94

«Обломов». Титульный лист первого отдельного издания.

1859 г.

95

школы Ивана Богдановича, отпущенного отцом «на четыре стороны» (там же, с. 463, вариант к с. 158, строки 7-8). В диалоге Обломова и Ольги, происходившем в парке, восстанавливается утраченная, возможно еще в беловом автографе романа, реплика Ольги, без которой весь диалог теряет смысл (см.: там же, с. 469, вариант к с. 234, строки 13-15). Заполняется и еще одна не замеченная ранее лакуна в словах Ольги из ее последнего объяснения с Обломовым (см.: там же, с. 484, вариант к с. 371, строки 3-4). Дополнено несколькими обобщающими словами описание счастливого состояния Штольца после его женитьбы на Ольге (см.: там же, с. 492, вариант к с. 465, строки 3-4). Более пространное дополнение было введено Гончаровым по замечанию Г. А. Кушелева-Безбородко, одного из рецензентов романа (см.: там же, с. 447, вариант к с. 35, строки 40-44).1

Что же касается остальной правки, то в основном продолжалась дальнейшая шлифовка диалогов. Иногда они сокращаются. Например, в ответ на длинное рассуждение Захара о скаредном житье немцев, заканчивавшееся словами: «Захар даже сквозь зубы плюнул, рассуждая о таком скаредном житье», следовала фраза: «- Нечего разговаривать! – возразил Илья Ильич, – ты только рассуждаешь, а ты лучшей убирай». Теперь слова «ты только рассуждаешь» вычеркиваются: Гончаров, как правило, всегда убирает из текста повторяющиеся слова (там же, с. 445, вариант к с. 14, строка 8). Иногда часть диалога, напротив, значительно распространяется. Так, в ответе Обломова на похвалу Алексеева квартире Ильи Ильича после слов последнего: «- Где сыщешь другую этакую ‹…› и еще второпях?» – появляется текст: «Квартира сухая, теплая; в доме смирно: обокрали всего один раз! Вон потолок, кажется, и непрочен: штукатурка совсем отстала, – а всё не валится», который показывает, насколько сильно нежелание Обломова переезжать: он не чувствует всей нелепости этой похвалы своей квартире (там же, с. 446, вариант к с. 33, строки 35-38). Чаще же всего в диалогах производилась замена авторских ремарок, сопровождающих прямую речь (частое «сказал» заменяется самыми разными формами: «заметил», «говорил», «начал», «жаловался», «спросил», «приказывал», «с сердцем заключил»,

96