Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7

Шестой час вечера. Один из достаточно известных русских ученых - будем называть его просто ученым - сидит у себя в кабинете и нервно кусает ногти. - Это просто возмутительно! - говорит он, то и дело посматривая на часы. - Это верх неуважения к чужому времени и труду. В Англии такой субъект не заработал бы ни гроша, умер бы с голода! Ну, погоди же, придешь ты... И, чувствуя потребность излить на чем-нибудь свой гнев и нетерпение, ученый подходит к двери, ведущей в женину комнату, и стучится. - Послушай, Катя, - говорит он негодующим голосом. - Если увидишь Петра Данилыча, то передай ему, что порядочные люди так не делают! Это мерзость! Рекомендует переписчика и не знает, кого он рекомендует! Мальчишка аккуратнейшим образом опаздывает каждый день на два, на три часа. Ну, разве это переписчик? Для меня эти два-три часа дороже, чем для другого два-три года! Придет он, я его изругаю, как собаку, денег ему не заплачу и вышвырну вон! С такими людьми нельзя церемониться! - Ты каждый день это говоришь, а между тем он всё ходит и ходит. - А сегодня я решил. Достаточно уж я из-за него потерял. Ты извини, но я с ним ругаться буду, извозчицки ругаться! Но вот, наконец, слышится звонок. Ученый делает серьезное лицо, выпрямляется и, закинув назад голову, идет в переднюю. Там, около вешалки, уже стоит его переписчик Иван Матвеич, молодой человек лет восемнадцати, с овальным, как яйцо, безусым лицом, в поношенном, облезлом пальто и без калош. Он запыхался и старательно вытирает свои большие, неуклюжие сапоги о подстилку, причем старается скрыть от

{04370}

горничной дыру на сапоге, из которой выглядывает белый чулок. Увидев ученого, он улыбается той продолжительной, широкой, немножко глуповатой улыбкой, какая бывает на лицах только у детей и очень простодушных людей. - А, здравствуйте, - говорит он, протягивая большую мокрую руку. - Что, прошло у вас горло? - Иван Матвеич! - говорит ученый дрогнувшим голосом, отступая назад и складывая вместе пальцы обеих рук. - Иван Матвеич! Затем он подскакивает к переписчику, хватает его за плечо и начинает слабо трясти. - Что вы со мной делаете!? - говорит он с отчаянием. - Ужасный, гадкий вы человек, что вы делаете со мной! Вы надо мной смеетесь, издеваетесь? Да? Иван Матвеич, судя по улыбке, которая еще не совсем сползла с его лица, ожидал совсем другого приема, а потому, увидев дышащее негодованием лицо ученого, он еще больше вытягивает в длину свою овальную физиономию и в изумлении открывает рот. - Что... что такое? - спрашивает он. - И вы еще спрашиваете! - всплескивает руками ученый. - Знаете, как дорого для меня время, и так опаздываете! Вы опоздали на два часа!.. Бога вы не боитесь! - Я ведь сейчас не из дому, - бормочет Иван Матвеич, нерешительно развязывая шарф. - Я у тетки на именинах был, а тетка верст за шесть отсюда живет... Если бы я прямо из дому шел, ну, тогда другое дело. - Ну, сообразите, Иван Матвеич, есть ли логика в ваших поступках? Тут дело нужно делать, дело срочное, а вы по именинам да по теткам шляетесь! Ах, да развязывайте поскорее ваш ужасный шарф! Это, наконец, невыносимо! Ученый опять подскакивает к переписчику и помогает ему распутать шарф. - Какая вы баба... Ну, идите!.. Скорей, пожалуйста! Сморкаясь в грязный, скомканный платочек и поправляя свой серенький пиджачок, Иван Матвеич идет через залу и гостиную в кабинет. Тут для него давно уже готово и место, и бумага, и даже папиросы.

{04371}