Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7

И, чтобы еще больше раззадорить собак, он нагнулся и дернул дворняжку за заднюю ногу. Та взвизгнула и, прежде чем Грязнов успел поднять руку, укусила его за палец. Тотчас же, словно испугавшись своей смелости, она перепрыгнула через цепь, мимоходом цапнула Лампадкина за икру и побежала вдоль по улице. Собаки за ней... - Ах, ты, шут! - закричал ей вслед Грязнов, потрясая пальцем. - Чтоб тебя раздавило, чёртова тварь! Лови! Бей! - Лови! - раздались голоса, мешаясь со свистками. - Гони! Бей! Братцы, бешеная! Хвост поджала и морду вниз держит! Самая она и есть бешеная! Тю! Приятели дождались, когда собаки скрылись из виду, взялись под руки и пошли дальше. Придя домой (педагог за 7 руб. в месяц жил и столовался у секретаря), они уже забыли историю с дворняжкой... Сняв грязные брюки и развесив их для просушки на дверях, они занялись чаепитием. Настроение духа у обоих было отменное, философски-благодушное... Но часа через полтора, когда они с теткой, свояченицей и с четырьмя сестрами Грязнова сидели за столом и играли в фофана, вдруг неожиданно явился уездный врач Каташкин и несколько нарушил их покой. - Ничего, ничего... я не дама! - начал пришедший, видя, как секретарь и педагог стараются скрыть под столом свои невыразимые и босые ноги. - Меня, господа, к вам прислали! Говорят, что вас обоих укусила собака! - Как же, как же... укусила, - сказал Грязнов, ухмыляясь во всё лицо. - Очень приятно! Садитесь, Митрий Фомич! Давно не видались, побей меня бог... Чаю не хотите ли? Глаша, водочку принеси! Вы чем закусывать будете: редькой или колбасой? - Говорят, что собака бешеная! - продолжая доктор, встревоженно глядя на приятелей. - Бешеная она или нет, но все-таки нельзя относиться так небрежно. Чем чёрт не шутит? Покажите-ка, где она вас укусила? - А, да наплюйте! - махнул рукой секретарь. - Укусила чуть-чуть... за палец... От этого не сбесишься... Может, вы пиво пить будете? Глашка, беги

{05048}

к жидовке и скажи, чтоб в долг две бутылки пива дала! Каташкин сел и, насколько у него хватало силы перекричать пьяных, начал пугать их водобоязнью... Те сначала ломались и бравировали, но потом струсили и показали ему укушенные места. Доктор осмотрел раны, прижег их ляписом и ушел. После этого приятели легли спать и долго спорили о том, из чего делается ляпис. На другой день утром Грязнов сидел на самой верхушке высокого тополя и привязывал там скворечню. Лампадкин стоял внизу под деревом и держал молоток и веревочки. Садик секретаря был еще весь в снегу, но от каждой веточки и мокрой коры деревьев так и веяло весной. - Грот доказывает еще ту теорию, - бормотал педагог, - что ворота не среднего рода, а мужеского. Гм... Значит, писать нужно не красныя ворота, а красные... Ну, это пусть он оближется! Скорей в отставку подам, чем изменю насчет ворот свои убеждения. И педагог раскрыл уже рот и величественно поднял вверх молоток, чтобы начать громить ученых академиков, как в это время скрипнула садовая калитка, и в сад нежданно-негаданно, словно черт из люка, вошел уездный предводитель Позвоночников. Увидев его, Лампадкин от изумления побледнел и выронил молоток. - Здравствуйте, милейший! - обратился к нему предводитель. - Ну, как ваше здоровье? Говорят, что вас и Грязнова вчера бешеная собака искусала! - Может, она вовсе не бешеная! - пробормотал с верхушки тополя Грязнов. - Одни только бабьи разговоры! - Может быть; а может быть, и бешеная! - сказал предводитель. - Так ведь нельзя рассуждать... На всякий случай нужно принять меры! - Какие же меры-с? - тихо спросил педагог. - Нас вчера прижигали-с! - Сейчас мне говорил доктор, но этого недостаточно. Нужно что-нибудь более радикальное. В Париж бы ехали, что ли... Да так, вероятно, и придется вам сделать: езжайте в Париж! Педагог выронил веревочки и окаменел, а секретарь от удивления едва не свалился с дерева...

{05049}