Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7

- А что ж? - окрысился Шлепкин. - Чем, по-твоему, плохо выеденное яйцо? Масса вопросов! Во-первых, когда ты видишь перед собой выеденное яйцо, тебя охватывает негодование, ты возмущен!! Яйцо, предназначенное природою для воспроизведения жизни индивидуума... понимаешь! жизни!.. жизни, которая в свою очередь дала бы жизнь целому поколению, а это поколение тысячам будущих поколений, вдруг съедено, стало жертвою чревоугодия, прихоти! Это яйцо дало бы курицу, курица в течение всей своей жизни снесла бы тысячу яиц... - вот тебе, как на ладони, подрыв экономического строя, заедание будущего! Во-вторых, глядя на выеденное яйцо, ты радуешься: если яйцо съедено, то, значит, на Руси хорошо питаются... В-третьих, тебе приходит на мысль, что яичной скорлупой удобряют землю, и ты советуешь читателю дорожить отбросами. В-четвертых, выеденное яйцо наводит тебя на мысль о бренности всего земного: жило и нет его! В-пятых... Да что я считаю? На сто нумеров хватит! - Нет, куда мне! Да и веру я в себя потерял, в уныние впал... Ну его, всё к чёрту! Рыбкин стал на табурет и прицепил веревку к крючку. - Напрасно, ей-богу напрасно! - убеждал Шлепкин. - Ты погляди: двадцать у нас газет и все полны! Стало быть, есть о чем писать! Даже провинциальные газеты, и те полны! - Нет... Спящие гласные, кассиры... - забормотал Рыбкин, как бы ища за что ухватиться, - дворянский банк, паспортная система... упразднение чинов, Румелия... Бог с ними! - Ну, как знаешь... Рыбкин накинул себе петлю на шею и с удовольствием повесился. Шлепкин сел за стол и в один миг написал: заметку о самоубийстве, некролог Рыбкина, фельетон по поводу частых самоубийств, передовую об усилении кары, налагаемой на самоубийц, и еще несколько других статей на ту же тему. Написав всё это, он положил в карман и весело побежал в редакцию, где его ждали мзда, слава и читатели.

{04159}

ПСИХОПАТЫ

(СЦЕНКА) Титулярный советник Семен Алексеич Нянин, служивший когда-то в одном из провинциальных коммерческих судов, и сын его Гриша, отставной поручик - личность бесцветная, живущая на хлебах у папаши и мамаши, сидят в одной из своих маленьких комнаток и обедают. Гриша, по обыкновению, пьет рюмку за рюмкой и без умолку говорит; папаша, бледный, вечно встревоженный и удивленный, робко заглядывает в его лицо и замирает от какого-то неопределенного чувства, похожего на страх. - Болгария и Румелия - это одни только цветки, - говорит Гриша, с ожесточением ковыряя вилкой у себя в зубах. - Это что, пустяки, чепуха! А вот ты прочти, что в Греции да в Сербии делается, да какой в Англии разговор идет! Греция и Сербия поднимутся, Турция тоже... Англия вступится за Турцию. - И Франция не утерпит... - как бы нерешительно замечает Нянин. - Господи, опять о политике начали! - кашляет в соседней комнате жилец Федор Федорыч. - Хоть бы больного пожалели! - Да, и Франция не утерпит, - соглашается с отцом Гриша, словно не замечая кашля Федора Федорыча. - Она, брат, еще не забыла пять миллиардов! Она, брат... эти, брат, французы себе на уме! Того только и ждут, чтоб Бисмарку фернапиксу задать да в табакерку его чемерицы насыпать! А ежели француз поднимется, то немец не станет ждать - коммен зи гер, Иван Андреич, шпрехен зи дейч!.. Xo-xo-xo! За немцами Австрия, потом Венгрия, а там, гляди, и Испания насчет Каролинских островов... Китай с Тонкином, афганцы...

{04160}