Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7

ошибаешься в главном, то будешь ошибаться в частностях. Никто не знает настоящей правды. - Да, никто не знает правды... - сказал Лаевский. - Ну, прощайте... Дай бог вам всего хорошего. Фон Корен подал Лаевскому руку; тот пожал ее и поклонился. - Не поминайте же лихом, - сказал фон Корен. - Поклонитесь вашей жене и скажите ей, что я очень жалел, что не мог проститься с ней. - Она дома. Лаевский подошел к двери и сказал в другую комнату: - Надя, Николай Васильевич желает с тобой проститься. Вошла Надежда Федоровна; она остановилась около двери и робко взглянула на гостей. Лицо у нее было виноватое и испуганное, и руки она держала, как гимназистка, которой делают выговор. - Я сейчас уезжаю, Надежда Федоровна, - сказал фон Корен, - и пришел проститься. Она нерешительно протянула ему руку, а Лаевский поклонился. "Как они, однако, оба жалки! - подумал фон Корен. - Не дешево достается им эта жизнь". - Я буду в Москве и в Петербурге, - спросил он, - не нужно ли вам что-нибудь прислать оттуда? - Что же? - сказала Надежда Федоровна и встревоженно переглянулась с мужем. - Кажется, ничего... - Да, ничего... - сказал Лаевский, потирая руки. - Кланяйтесь. Фон Корен не знал, что еще можно и нужно сказать, а раньше, когда входил, то думал, что скажет очень много хорошего, теплого и значительного. Он молча пожал руки Лаевскому и его жене и вышел от них с тяжелым чувством. - Какие люди! - говорил дьякон вполголоса, идя сзади. - Боже мой, какие люди! Воистину десница божия насадила виноград сей! Господи, господи! Один победил тысячи, а другой тьмы. Николай Васильич, - сказал он восторженно, - знайте, что сегодня вы победили величайшего из врагов человеческих - гордость! - Полно, дьякон! Какие мы с ним победители? Победители орлами смотрят, а он жалок, робок, забит,

{07454}

кланяется, как китайский болванчик, а мне... мне грустно. Сзади послышались шаги. Это догонял Лаевский, чтобы проводить. На пристани стоял денщик с двумя чемоданами, а несколько поодаль - четыре гребца. - Однако, подувает... брр! - сказал Самойленко. - В море, должно быть, теперь штормяга - ой, ой! Не в пору ты едешь, Коля. - Я не боюсь морской болезни. - Не в том... Не опрокинули бы тебя эти дураки. Следовало бы на агентской шлюпке доехать. Где агентская шлюпка? - крикнул он гребцам. - Ушла, ваше превосходительство. - А таможенная? - Тоже ушла. - Отчего же не доложили? - рассердился Самойленко. - Остолопы! - Всё равно, не волнуйся... - сказал фон Корен. - Ну, прощай. Храни вас бог. Самойленко обнял фон Корена и перекрестил его три раза. - Не забывай же, Коля... Пиши... Будущей весной ждать будем. - Прощайте, дьякон, - сказал фон Корен, пожимая дьякону руку. - Спасибо вам за компанию и за хорошие разговоры. Насчет экспедиции подумайте. - Да, господи, хоть на край света! - засмеялся дьякон. - Разве я против? Фон Корен узнал в потемках Лаевского и молча протянул ему руку. Гребцы уже стояли внизу и придерживали лодку, которая билась о сваи, хотя мол загораживал ее от большой зыби. Фон Корен спустился по трапу, прыгнул в лодку и сел у руля.

{07455}

- Пиши! - крикнул ему Самойленко. - Здоровье береги! "Никто не знает настоящей правды", - думал Лаевский, поднимая воротник своего пальто и засовывая руки в рукава. Лодка бойко обогнула пристань и вышла на простор. Она исчезла в волнах, но тотчас же из глубокой ямы скользнула на высокий холм, так что можно было различить и людей, и даже весла. Лодка прошла сажени три, и ее отбросило назад сажени на две. - Пиши! - крикнул Самойленко. - Понесла тебя нелегкая в такую погоду! "Да, никто не знает настоящей правды..." - думал Лаевский, с тоскою глядя на беспокойное темное море. "Лодку бросает назад, - думал он, - делает она два шага вперед и шаг назад, но гребцы упрямы, машут неутомимо веслами и не боятся высоких волн. Лодка идет всё вперед и вперед, вот уж ее и не видно, а пройдет с полчаса, и гребцы ясно увидят пароходные огни, а через час будут уже у пароходного трапа. Так и в жизни... В поисках за правдой люди делают два шага вперед, шаг назад. Страдания, ошибки и скука жизни бросают их назад, но жажда правды и упрямая воля гонят вперед и вперед. И кто знает? Быть может, доплывут до настоящей правды..." - Проща-а-ай! - крикнул Самойленко. - Не видать и не слыхать, - сказал дьякон. - Счастливой дороги! Стал накрапывать дождь.

{07456}

ЖЕНА