ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ И ПИСЕМ

П л а т о н о в. Вам приснилось, должно быть…

П е т р и н. Критикуете-с?

П л а т о н о в. Ничего я не говорил! Уверяю вас, что вам это приснилось!

П е т р и н. Можете говорить, сколько вам угодно… Петрин… Петрин… Что Петрин? (Кладет газету в карман.) Петрин, может быть, в университете обучался, кандидат прав, может быть… Вам это известно?.. Ученое звание за мной до гроба останется… Так-то-с. Надворный советник… Вам это известно? И пожил побольше вашего. Шестой десяточек, слава богу, доживаю.

П л а т о н о в. Очень приятно, но… что же из этого следует?

П е т р и н. Поживите с мое, душенька, так узнаете! Жизнь пережить не шутка! Жизнь кусается…

П л а т о н о в (пожимает плечами). Право, не знаю, что вы хотите этим сказать, Герасим Кузьмич… Я вас не понимаю… Начали вы о себе, а с себя съехали на жизнь… Что может быть общего между вами и жизнью?

П е т р и н. Вот как поломает вас жизнь, потрясет хорошенечко, тогда сами на молодых с предостережением смотреть станете… Жизнь, сударь мой… Что такое жизнь? А вот что-с! Когда родится человек, то идет на одну из трех дорог жизненных, кроме которых других путей не имеется: пойдешь направо - волки тебя съедят, пойдешь налево - сам волков съешь, пойдешь прямо - сам себя съешь.

П л а т о н о в. Скажите… Гм… Вы пришли к этому умозаключению путем науки, опыта?

П е т р и н. Путем опыта.

П л а т о н о в. Путем опыта… (Смеется.) Говорите, почтенный Герасим Кузьмич, кому-нибудь другому, и не мне… Вообще бы я вам советовал не говорить со мной о высоких материях… И смеюсь, и, ей-богу, не верю. Не верю я вашей старческой, самоделковой мудрости! Не верю, друзья моего отца, глубоко, слишком искренно не верю вашим простым речам о мудреных вещах, всему тому, до чего вы дошли своим умом!

П е т р и н. Да-с… Действительно… Из молодого деревца всё сделаешь: и домик, и корабль, и всё… а старое, широкое да высокое, ни к черту не годится…

П л а т о н о в. Я не говорю вообще про стариков; я говорю про друзей моего отца.

Г л а г о л ь е в 1. Я тоже был другом вашего отца, Михаил Васильич!

П л а т о н о в. Мало ли у него было друзей… Бывало, весь двор был запружен каретами да колясками.

Г л а г о л ь е в 1. Нет… Но, значит, и мне вы не верите? (Хохочет.)

П л а т о н о в. Гм… Как вам сказать?.. И в вас, Порфирий Семеныч, плохо верю.

Г л а г о л ь е в 1. Да? (Протягивает ему руку.) Спасибо, дорогой мой, за откровенность! Ваша откровенность еще более привязывает меня к вам.

П л а т о н о в. Вы добряк… Я даже глубоко уважаю вас, но… но…

Г л а г о л ь е в 1. Пожалуйста, говорите!

П л а т о н о в. Но… но нужно быть слишком доверчивым, чтобы веровать в тех фонвизинских солидных Стародумов и сахарных Милонов, которые всю свою жизнь ели щи из одной чашки со Скотиниными и Простаковыми, и в тех сатрапов, которые потому только и святы, что не делают ни зла, ни добра. Не рассердитесь, пожалуйста!

А н н а П е т р о в н а. Не люблю я подобных бесед, а в особенности, если они ведутся Платоновым… Всегда плохо оканчиваются. Михаил Васильич, рекомендую вам нашего нового знакомого! (Указывает на Венгеровича 2.) Исак Абрамович Венгерович, студент…

П л а т о н о в. А… (Встает и идет к Венгеровичу 2.) Очень приятно! Очень рад. (Протягивает руку.) Дорого я дал бы теперь, чтобы иметь право опять называться студентом…

Пауза. Я вам руку подаю… Берите же мою или давайте мне свою…

В е н г е р о в и ч 2. Я не сделаю ни того, ни другого…

П л а т о н о в. Что?

В е н г е р о в и ч 2. Я не подам вам своей руки.

П л а т о н о в. Загадка… Почему-с?

А н н а П е т р о в н а (в сторону). Черт знает что!

В е н г е р о в и ч 2. Потому что я имею на это основание… Я презираю таких людей, как вы!

П л а т о н о в. Брависсиме… (Осматривает его.) Я сказал бы вам, что это мне ужасно нравится, если бы это не пощекотало вашего самолюбия, которое нужно поберечь для будущего…

Пауза. Вы смотрите на меня, точно великан на пигмея. Может быть, вы и в самом деле великан.

В е н г е р о в и ч 2. Я честный человек и не пошляк.

П л а т о н о в. С чем вас и поздравляю… Странно было бы видеть в молодом студенте нечестного человека… О вашей честности вас никто и не спрашивает… Не дадите руки, юноша?

В е н г е р о в и ч 2. Я не подаю милостыни.

Трилецкий шикает.

П л а т о н о в. Не подаете? Ваше дело… Я о приличии говорю, а не о милостыне… Сильно презираете?

В е н г е р о в и ч 2. Насколько это возможно для человека, всей душой ненавидящего пошлость, тунеядство, фиглярство…

П л а т о н о в (вздыхает). Давно уж я не слыхал таких речей… Что-то слышится родное в звонких песнях ямщика!.. И я когда-то был мастером рассыпаться… Только, к сожалению, всё это фразы… Милые фразы, но только фразы… Чуточку бы искренности… Фальшивые звуки ужасно действуют на непривычное ухо…

В е н г е р о в и ч 2. Не прекратить ли нам этот разговор?

П л а т о н о в. Для чего? Нас охотно слушают, да и мы еще не успели надоесть друг другу… Давайте еще побеседуем в том же духе…

Вбегает В а с и л и й и за ним О с и п.

ЯВЛЕНИЕ XV

Те же и О с и п.