ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ И ПИСЕМ

П л а т о н о в (пожимает руку Глагольеву). Порфирий Семенович… Очень рад вас видеть…

А н н а П е т р о в н а. Как поживаете? Как живете-можете, Александра Ивановна? Да садитесь же, господа! Рассказывайте-ка… Сядем!..

П л а т о н о в (хохочет). Сергей Павлович! Он ли это? Господи! Где же длинные волосы, блузочка и сладенький тенорок? А ну-ка, скажите-ка что-нибудь!

В о й н и ц е в. Я дурандас. (Смеется.)

П л а т о н о в. Бас, совершенный бас! Ну? Сядем… Подвигайтесь-ка, Порфирий Семеныч! Я сажусь. (Садится.) Садитесь, господа! Ф-ф-ф… Жара… Что, Саша! Нюхаешь?

Садятся.

С а ш а. Нюхаю.

Смех.

П л а т о н о в. Человечьим мясом пахнет. Прелесть что за запах! Мне кажется, что мы уже сто лет не видались. Черт знает, как долго эта зима тянется! А вон и мое кресло! Узнаешь, Саша? На нем шесть месяцев тому назад просиживал я дни и ночи, отыскивая с генеральшей причину всех причин и проигрывая твои блестящие гривеннички… Жарко…

А н н а П е т р о в н а. Я заждалась, терпение потеряла… Здоровы?

П л а т о н о в. Очень здоровы… Надо вам доложить, ваше превосходительство, что вы и пополнели, и чуточку похорошели… Сегодня и жарко, и душно… Я уж начинаю скучать за холодом.

А н н а П е т р о в н а. Как они оба варварски пополнели! Экий счастливый народ! Как жилось, Михаил Васильич?

П л а т о н о в. Скверно по обыкновению… Всю зиму спал и шесть месяцев не видел неба. Пил, ел, спал, Майн Рида жене вслух читал… Скверно!

С а ш а. Жилось хорошо, только скучно, разумеется…

П л а т о н о в. Не скучно, а очень скучно, душа моя. За вами скучал страшно… Как кстати для меня теперь мои глаза! Видеть вас, Анна Петровна, после долгого, томительнейшего безлюдья и сквернолюдья - да ведь это непростительная роскошь!

А н н а П е т р о в н а. Нате вам за это папироску! (Дает ему папиросу.)

П л а т о н о в. Merci.

Закуривают.

С а ш а. Вы вчера приехали?

А н н а П е т р о в н а. В десять часов.

П л а т о н о в. В одиннадцать видел у вас огни, да побоялся зайти к вам. Небось утомлены были?

А н н а П е т р о в н а. И что б зайти! Мы до двух часов проболтали.

Саша шепчет Платонову на ухо.

П л а т о н о в. Ах черт возьми! (Бьет себя по лбу.) Вот память-то! Что же ты раньше молчала? Сергей Павлович!

В о й н и ц е в. Что?

П л а т о н о в. А он и молчит! Женился и молчит! (Встает.) Я забыл, а они и молчат!

С а ш а. И я забыла, пока он тут говорил… Поздравляю вас, Сергей Павлович! Желаю вам… всего, всего!

П л а т о н о в. Честь имею… (Кланяется.) Совет да любовь, милый человек! Чудо сотворил, Сергей Павлович! Я от вас такого важного и отважного поступка никак не ожидал! Как скоро и как быстро! Кто мог ожидать от вас такой ереси?

В о й н и ц е в. Каков я? И скоро, и быстро! (Хохочет.) Я сам не ожидал от себя такой ереси. Вмиг, батенька, склеилось дело. Влюбился и женился!

П л а т о н о в. Без «влюбился» не проходила ни одна зима, а в эту зиму еще и женился, цензурой обзавелся, как говорит наш поп. Жена - это самая ужасная, самая придирчивая цензура! Горе, если она глупа! Местечко нашли?

В о й н и ц е в. Предлагают место в прогимназии, да не знаю, как быть. Не хотелось бы мне в прогимназию! Жалованья мало, да и вообще…

П л а т о н о в. Берете?

В о й н и ц е в. Пока еще решительно ничего не знаю. Вероятно, нет…

П л а т о н о в. Гм… Гулять, значит, будем. Три года прошло с тех пор, как вы кончили университет?

В о й н и ц е в. Да.

П л а т о н о в. Так… (Вздыхает.) Бить вас некому! Нужно будет жене вашей сказать… Прогулять три хороших года! а?

А н н а П е т р о в н а. Жарко теперь толковать о высоких материях… Мне зевать хочется. Чего ради вы так долго не являлись, Александра Ивановна?

С а ш а. Времени не было… Миша клетку починял, а я в церковь ходила… Клетка поломалась, и нельзя было соловья так оставить.

Г л а г о л ь е в 1. А в церкви же что сегодня? Праздник какой?

С а ш а. Нет… Ходила заказывать отцу Константину обедню. Сегодня именинник Мишин отец покойник, и неловко как-то не помолиться… Панихиду отслужила…

Пауза.

Г л а г о л ь е в 1. Сколько прошло с тех пор, как скончался ваш отец, Михаил Васильич?

П л а т о н о в. Года три, четыре…

С а ш а. Три года и восемь месяцев.

Г л а г о л ь е в 1. Ну-те? Боже мой! Как быстро время летит! Три года и восемь месяцев! Давно ли, кажется, мы виделись с ним в последний раз? (Вздыхает.) В последний раз виделись мы в Ивановке, присяжными заседателями оба были… И тогда же произошел случай, как нельзя лучше характеризующий покойника… Судили, помню, одного бедненького и пьяненького казенного землемера за лихоимство и (смеется) оправдали… Василий Андреич, покойник, настоял… Часа три настаивал, доводы приводил, горячился… «Не обвиню его, кричит, пока вы не присягнете, что вы сами не берете взяток!» Нелогично, но… ничего с ним нельзя было поделать! Утомились мы страшно по его милости… С нами тогда был и покойный генерал Войницев, ваш супруг, Анна Петровна… тоже человек в своем роде.

А н н а П е т р о в н а. Ну этот не оправдал бы…