Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах

388. М. П. ЧЕХОВУ 14 и 15 или 16 марта 1888 г. Петербург. Пишу сие в редакции "Нов(ого) времени". Только что вошел Лесков. Если он не помешает, то письмо будет кончено. Доехал я благополучно, но ехал скверно, благодаря болтливому Лейкину. Он мешал мне читать, есть, спать... Всё время, стерва, хвастал и приставал с вопросами. Только что начинаю засыпать, как он трогает меня за ногу и спрашивает: - А вы знаете, что моя "Христова невеста" переведена на итальянский язык? Остановился я в "Москве", но сегодня переезжаю в редакцию "Нов(ого) вр(емени)", где m-me Суворина предоставила мне 2 комнаты с роялью и с кушеткой в турнюре. Поселяюсь у Суворина - это стеснит меня немало. Сухари отданы Александру. Семья его здрава, сыта, одета чисто. Он не пьет абсолютно, чем немало удивил меня. Идет снег. Холодно. Куда ни приду, всюду говорят о моей "Степи". Был у Плещеева, Щеглова и пр., а вечером еду к Полонскому. Я переехал на новую фатеру. Рояль, фисгармония, кушетка в турнюре, лакей Василий, кровать, камин, шикарный письменный стол - это мои удобства. Что касается неудобств, то их не перечтешь. Начать хоть с того, что я лишен возможности явиться домой в подпитии и с компанией... До обеда - длинный разговор с m-me Сувориной о том, как она ненавидит род человеческий, и о том, что сегодня она купила какую-то кофточку за 120 р. За обедом разговор о мигрени, причем детишки не отрывают от меня глаз и ждут, что я скажу что-нибудь необыкновенно умное. А по их мнению, я гениален, так как написал повесть о Каштанке. У Сувориных одна собака называется Федором Тимофеичем, другая Теткой, третья Иваном Иванычем. От обеда до чая хождение из угла в угол в суворинском кабинете и философия; в разговор вмешивается, невпопад, супруга и говорит басом или изображает лающего пса.

{02214}

Чай. За чаем разговор о медицине. Наконец я свободен, сижу в своем кабинете и но слышу голосов. Завтра убегаю на целый день: буду у Плещеева, в Сабашниковском вестнике, у Полонского, у Палкина и вернусь поздно ночью без задних ног. Кстати: у меня особый сортир и особый выход - без этого хоть ложись да умирай. Мой Василий одет приличнее меня, имеет благородную физиономию, и мне как-то странно, что он ходит возле меня благоговейно на цыпочках и старается предугадать мои желания. Вообще неудобно быть литератором. Хочется спать, а мои хозяева ложатся в 3 часа. Здесь не ужинают, а к Палкину идти лень. Честь имею кланяться. Поклоны всем. Votre a tous А. Чехов. Писать лень, да и мешают. Ночь. Слышен стук бильярдных шаров: это играют Гей и мой Василий. Подойдя к своей постели, я нахожу стакан молока и кусок хлеба; голоден. Ложусь и читаю отрывной календарь "Стрекозы". Вот и всё умное и великое, что успел я совершить по приезде в С.-Петербург.

389. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ) 22 марта 1888 г. Москва. 22 м. Москва. Милейший Александр Семенович (надв(орный) советник)! Для Вас представляется возможность работать в "Петерб(ургской) газете". Если Вы согласны (наверное, да), то поспешите написать Лейкину приблизительно следующее: "Чехов писал мне, что Вы согласны взять на себя труд познакомить меня с "Пет(ербургской) газ(етой)" и порекомендовать меня ей для понедельников. Благодаря Вас за любезность, я спешу воспользоваться и проч. и проч.". Что-нибудь вроде. Полюбезнее и официальное. Само собою разумеется, что, начав работать в "Газете", Вы утеряете необходимость мыкать свою музу по "Развлечениям" и проч.

{02215}

В Питере я прожил 8 дней очень недурно. Останавливался у Суворина: разливанная чаша... Суворин замечательный человек нашего времени. Буду рад, когда Вы напишете субботник. С Голике не говорил о Вашей книге, ибо он не был на вокзале среди провожатых. Впрочем, успеется. Печатаем 2-е издание "Сумерек", новую книгу и детскую книгу "В ученом обществе". Будьте здоровы. Ваш А. Чехов.