Полное собрание сочинений Св. Иоанна Златоуста в двенадцати томах. Том первый, книга первая. С предисловием А. П. Лопухина.

Принадлежа к высшему обществу и сама будучи женщиной образованной, Анфуса не преминула дать своему сыну наилучшее по тогдашнему времени воспитание. Удалившись от всех развлечений мира и всецело сосредоточившись в своем маленьком семействе, она сама могла преподать своему сыну первые начатки образования, и это было величайшим благом для Иоанна. Из уст любящей матери он получил первые уроки чтения и письма, и первыми словами, которыя он научился складывать и читать, несомненно были слова св. Писания, которое было любимым чтением Анфусы, находившей в нем утешение в своем преждевременном вдовстве. Эти первые уроки на всю жизнь запечатлелись в душе Иоанна, и если он впоследствии сам постоянно, так сказать, дышал и питался словом Божиим и истолкование его сделал главною задачей всей своей жизни, то эту любовь к нему он несомненно воспринял под влиянием своей благочестивой матери. Так прошло детство и наступило отрочество мальчика. Его положение требовало дальнейшаго образования; Анфуса приложила все старание об этом и, не жалея никаких средств, предоставляла все удобства для образования и самообразования своего сына. Неизвестно, как и где собственно получал свое дальнейшее образование Иоанн, дома ли при помощи наемных учителей, или в какой нибудь христианской школе. Антиохия славилась своими школами и была своего рода сирийскими Афинами. Там было много языческих школ всякаго рода, которыя славились своими учителями, блиставшими напыщенным красноречием и туманной философией, а рядом с ними были школы христианския, где главным образом преподавалось и истолковывалось слово Божие, хотя не пренебрегалось и общее знание, насколько оно могло быть почерпаемо у лучших представителей классическаго мира. Так или иначе, Иоанн получал книжное образование, но оно составляло только часть его воспитания, которое Промысл Божий, предуготовляя своего избранника к его будущему великому назначению, вел и иным способом, давая ему наглядно постигнуть всю тщету отживающаго язычества и величие и святость христианства. В это именно время, когда Иоанну было 14-15 лет и когда, следовательно, его душа только что раскрывалась к сознательному восприятию окружавших его событий и явлений, язычество делало последнюю отчаянную попытку побороть христианство. Представителем его выступил император Юлиан Отступник. Овладев императорским престолом, он сбросил с себя маску лицемернаго благочестия и выступил открытым врагом христианства, ненависть к которому уже давно таилась в его душе. Повсюду он начал поднимать разлагавшееся язычество и вместе с тем унижать и подавлять христианство. Так как Антиохия была одним из главных оплотов христианства, которое там именно впервые и выступило под своим собственным именем[5] и имело славных учителей и доблестных исповедников, то Юлиан непреминул обратить свое внимание на этот очаг ненавистной ему религии и принял все меры к тому, чтобы подавить и истребить ее. При этом однако он был слишком дальновиден, чтобы действовать на подобие прежних императоров-гонителей. Он знал из истории, что грубое гонительство не может достигнуть истребления той религии, для которой кровь ея мучеников и исповедников всегда была плодотворным семенем, и поэтому он прибег к другим мерам и стал действовать с одной стороны положительно, поднимая унылый дух язычников, а с другой - отрицательно, подвергая христианство всевозможным стеснениям, издевательствам и сатирам, в способности к которым нельзя было отказать этому царственному вероотступнику. Направляясь в Антиохию, Юлиан не преминул посетить ея предместье Дафну, где был славившийся в свое время храм Аполлона. Некогда храм этот с окружавшей его священной рощей был местом постоянных языческих торжеств и молений, но теперь Юлиан поражен был его пустотой. Даже жертву не из чего было принести и встретивший его жрец должен был заколоть по случаю этого неожиданнаго торжества своего собственнаго гуся. Эта картина глубоко поразила Юлиана, и тем более, что тут же поблизости находившийся христианский храм, в котором находились почитавшияся христианами мощи св. Вавилы, оглашался священными песнопениями и наполнен был молящимися. Юлиан не стерпел и тогда же велел закрыть христианский храм и мощи из него удалить. Это несправедливое распоряжение однако не подавило духа христиан. Они совершили торжественное перенесение мощей, и когда совершалась эта величественная процессия, оглашавшая окресности и улицы Антиохии пением стихов псалма: "да посрамятся кланяющиеся истуканам, хвалящиеся о идолах своих", то Юлиан ясно мог видеть многочисленность христиан и их восторженную преданность своей вере. Тогда изменяя своему философскому спокойствию и лицемерной веротерпимости, он велел арестовать многих христиан, бросить их в тюрьму, а некоторых даже приказал подвергнуть пыткам. Между тем гнев небесный разразился над капищем идольским. Храм Аполлона, о котором так заботился Юлиан, был поражен ударом молнии и сгорел до тла. Ярость Юлиана была безгранична и он, заподозрив христиан в поджоге, велел закрыть главный христианский храм в Антиохии, при чем престарелый пресвитер его св. Феодорит, отказавшийся выдать языческим властям священнейшия принадлежности храма, был предан мученической смерти. Одна знатная вдова Публия подвергалась побоям за то только, что когда Юлиан проходил мимо ворот ея дома, из него послышалось пение псалма: "Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!" Двое из молодых военачальников императорской гвардии, Иувентин и Максимин, однажды в товарищеской компании выразили жалобу на эти несправедливости правительства по отношению к христианам, и по доносу немедленно были арестованы, заключены в тюрьму, и когда они отказались склониться к язычеству, то Юлиан приказал их казнить, и они ночью были обезглавлены, а тела их с должными почестями погребены были христианами. Давая волю своей ярости, Юлиан однако в то же время понимал, что христианства нельзя подавить подобными жестокостями, которыя только поднимали мужество и дух в христианах. Поэтому он действовал и иными способами, именно литературным путем. Он сам писал сатиры на христианство, издавал сочинения в опровержение чудес и божества Иисуса Христа, старался выставить христиан темными и невежественными фанатиками и суеверами, а сам в то же время всячески стеснял для них способы образования, запрещая им преподавать в школах и закрывая самыя школы, облагал христиан большими налогами, конфисковал церковныя имущества и изгонял епископов и священников, в войсках обходил христиан наградами, в провинциях ставил губернаторами лиц, известных своею ненавистью к христианству и сквозь пальцы смотрел на усердие их в искоренении ненавистной ему веры всякими, часто кровавыми средствами. Когда один из префектов обратил его внимание на совершающаяся в провинциях жестокости над христианами, то он в негодовании воскликнул: "что за беда, если десять галилеян падут от руки одного язычника!" Наконец, в вящшее издевательство над христианством, он порешил возстановить в Иерусалиме храм иудейский, чтобы тем опровергнуть предсказание И. Христа о его полном разрушении.