Полное собрание сочинений. Том 1

«Ни сахарная, ни нефтяная промышленность вовсе ещё не достигли особого развития. Потребление как сахара, так и керосина у нас почти в зародыше, если обратить внимание на то ничтожное количество этих продуктов, какое приходится у нас на одного потребителя сравнительно с другими странами. Казалось бы, поле для развития этих отраслей промышленности очень ещё велико и может поглотить массу ещё капиталов».

Характерно, что тут как раз – на практическом вопросе – автор забыл любимую идею «Р. Богатства» о сокращении внутреннего рынка. Он вынужден признать, что рынок этот имеет перед собой ещё громадное развитие, а не сокращение. Он приходит к этому выводу, сравнивая с Западом, где потребление больше. Почему? – Потому, что культура выше. – Но в чём же состоят материальные основания этой культуры, как не в развитии капиталистической техники, в росте товарного хозяйства и обмена, приводящих людей в более частые столкновения друг с другом, разрушающих средневековую обособленность отдельных местностей? Не была ли во Франции, например, культура не выше нашей перед великой революцией, когда ещё не завершился раскол её полусредневекового крестьянства на деревенскую буржуазию и пролетариат? И если бы автор повнимательнее присмотрелся к русской жизни, он не мог бы не заметить того, например, факта, что в местностях с развитым капитализмом потребности крестьянского населения стоят значительно выше, чем в чисто земледельческих местностях. Это отмечается единогласно всеми исследователями наших кустарных промыслов во всех случаях, когда эти промыслы достигают такого развития, что кладут промысловый отпечаток на всю жизнь населения[157].

«Друзья народа» не обращают никакого внимания на подобные «мелочи», потому что для них дело тут объясняется «просто» культурой или усложняющейся жизнью вообще, причём они даже и не задаются вопросом о материальных основаниях этой культуры и этого усложнения. – А если бы они обратились хотя бы к экономике нашей деревни, то должны бы были признать, что именно разложение крестьянства на буржуазию и пролетариат создаёт внутренний рынок.

Они думают, должно быть, что рост рынка вовсе ещё не означает роста буржуазии.

«Монополия, – продолжает своё рассуждение вышецитированный хроникёр внутренней жизни, – у нас при слабом развитии производства вообще, при отсутствии предприимчивости и инициативы явится новым тормозом для развития сил страны».

Говоря о табачной монополии, автор рассчитывает, что «она из народного обращения возьмёт 154 млн руб.». Здесь уже прямо упускается из виду, что основой-то наших хозяйственных порядков является товарное хозяйство, руководителем которого и у нас, как и везде, является буржуазия. И вместо того, чтобы говорить о стеснении буржуазии монополией, автор говорит о «стране», вместо того, чтобы говорить о товарном, буржуазном обращении, – о «народном» обращении[158]. Буржуа никогда не в состоянии уловить разницы между этими понятиями, как она ни громадна. Чтобы показать, до какой степени, действительно, очевидна эта разница, я сошлюсь на журнал, имеющий авторитет в глазах «друзей народа», – на «Отечественные Записки». В № 2 за 1872 г., в статье «Плутократия и её основы» мы читаем: