Полное собрание сочинений. Том 13. Запечатленная тайна

Часа четыре всего посидели мы рядом с Арсением Андриановичем. Но очень он мне запомнился. Веселый, общительный, доверчивый, как ребенок, преданный долгу и делу, никому не желающий зла и счастливый от этого. Вспоминаю его «скворечник» в лесах, вспоминаю прогретую солнцем смоляную Криушу и благодарю дорогу за эту встречу. Хорошего человека узнать – как чистой воды напиться.

Фото автора. 24 мая 1980 г.

За полюсом

Год назад 31 мая за полночь по московскому времени Юрий Хмелевский поймал инструментом плутавшее в облаках солнце: «Ребята, полюс!» И семеро скинули рюкзаки – цель достигнута.

Журналистам на маленьких самолетах, летевшим к магической точке Земли, не терпелось увидеть семерку: как выглядят, что расскажут?..

Я их увидел в палатке. Они пировали. «Милости прошу к нашему шалашу», – не помню уж кто приветствовал прилетевших. В палатке было уже тесновато, сказать точнее, застолье напоминало кучу малу. Но, ей-ей, из всех приятных застолий я дольше всего буду вспоминать это – в полюсном «шалаше». Запах кофе, запах бензина от примуса, запах мужского пота…

Больше всего, однако, запомнились лица хозяев полинявшего «шалаша». Прилетевшие глядели на них с удивлением, восхищением и немалой долей тревоги – лица семерки напоминали лица людей, неосторожно заглянувших в плавильную печь.

1 июня 1979 года. Северный полюс.

Фотография сохранила облик семерки в тот памятный день. И память многое сохранила. С частотой возбужденного пульса стучал за палаткой движок – работала радиостанция, Леонид Лабутин всему свету слал вести из этого необычного лагеря. Легкий ветерок шевелил красный флаг на шесте. Стояли в стороне двукрылые самолеты, чья дорога сюда, на полюс, – тоже нешуточная. Возбужденные голоса. Ровный перламутровый свет. Вспоминаю чьи-то слова: «Всюду юг, в какую сторону ни посмотришь…» Помню попытку мысленно провести линию от шеста с флагом по льдам до суши, а потом по ней до Москвы, где с особенным интересом ждали отсюда вестей. Помню слова пожилого механика-авиатора: «Сюда пешком… И ведь дошли! Просто чудо». Помню сразу осиротевший полюс, когда мы все пошли к последнему самолету…

И вот на минувшей неделе я опять их увидел всех вместе. На этот раз в подмосковном лесу, в местечке, где обычно они всегда собираются обсуждать планы, праздновать встречи Нового года и наступление лета. На этот раз у костра надо было обдумать, как лучше отметить «день полюса», то есть сегодняшний день, 31 мая.

– Ну поглядите, разве скажешь, что это арктические герои. Загар – еле-еле, рюкзачки, кеды. Воскресные подмосковные ходоки! Гитары вот не хватает… – Нарочно громко язвил Хмелевский, умолкнувший, впрочем, сразу, как только вошли в поселок.

Семерку тут сразу узнали. По улице, забегая вперед идущих, понеслись ребятишки: «Шпаро… Давыдов…» Старушка, у которой вместо иконы в углу наверняка стоит телевизор, остановилась, припоминая, где же она видела этих людей? И вспомнила. Резонно полагая, что всякие силы таких ребят должны опекать, старушка заботливо перекрестила сверкавшую майскими лужами тропку.

– Ну что ты скажешь теперь? – наклонился к Хмелевскому Мельников. И оба перемигнулись.

Они прожили год, славный во всех отношениях. Признание и понимание важности необычного перехода они почувствовали уже до полюса по многочисленным радиограммам, которые приходили в палатку со всей страны и из многих стран мира. Минуту, возможно, высшей радости в жизни испытали они на полюсе, принимая поздравления журналистов и авиаторов. И очень впечатляющим был для семерки день, когда они вышли из самолета в «авиационной столице» Севера, Черском.

За год ребята узнали много объятий, много слов заслуженной похвалы и почета. Но когда у костра я спрашивал обо всем пережитом, они улыбались: «Все-таки Черский…»

– Первая любовь, – подчеркнул уважающий точность Хмелевский.

Все было в году минувшем по справедливости: высокие награды Родины и комсомола, признание в мире спортивном, интерес науки ко всему, что они испытали и наблюдали. И, конечно, возбуждали они любопытство.

Приглашений приехать выступить, рассказать было тысячи. Приглашали их на блины, на клубнику, на баню, на чай и на чарку, на воблу и на рыбалку, на устные журналы и комсомольские огоньки.

Одно приглашение было из Лондона. Тут каждый год собирают людей, проявивших высокое мужество в спорте. Они полетели в Лондон. И можно сказать с удовлетворением, достойно представляли свою страну. Их портреты и статьи о них с огромными заголовками появились в газетах. Они побывали в музеях, встречались с учеными. Встретились и с такими же «добровольными ходоками по бездорожью». В числе их приятных знакомых был англичанин – мальчик двенадцати лет, переплывший Ла-Манш, и «коллега» по Арктике японец Уэмура, достигший годом раньше полюса на собачьей упряжке.