Полное собрание сочинений. Том 15. Чудеса лунной ночи

Поняв, что крепость, несмотря на естественные преграды, досягаема для врагов, ее расширили и, не щадя казны, перестроили. Но никто с той поры к крепости не подступался. Ни стрела, ни ядро не перелетали ее высоких семиметровой толщины стен, не трубили трубы, не ржали у крепости кони. И не огрызались огнем ее громадные башни с шестью рядами бойниц. Только время понемногу подтачивало величественную постройку.

С первой половины шестнадцатого века Кирилло-Белозерский монастырь становится местом, куда князья московские часто ездят на богомолье. «Поездки в Кириллов превращаются для них в своеобразное и любимое развлечение-путешествие». Можно понять богатого князя-«туриста» или смиренного пешего богомольца, совершавших сюда паломничество, — дорога того и другого одаривала незабываемыми впечатлениями. Лесные дебри, озера, реки, луга. И самая конечная точка пути…

Место для обитания, выбранное Кириллом, поразило его, как сказано в «житие», красотой и безмолвием. Сегодня мы можем проверить впечатления человека, с коим мы состоим в дальнем кровном родстве. Сойдя с «ракеты» у пристани Горицы, сразу же оглядитесь. Вы увидите: вдаль уходят холмы, леса, зеленеют луга, сверкают протоки воды. Удивительной красоты место! Оцените название: Горицы.

Слово это, возможно, впервые было произнесено тут очарованным иноком шестьсот лет назад…

Сегодня город Кириллов, стоящий вблизи от Гориц у озера Сиверского, — типично провинциальный, глубынь-городок. Приезжему человеку делать тут нечего. Однако много людей приезжает, особенно летом. Рядом с живущим нынешней жизнью селеньем белеет молчаливая вологодская старина, как и встарь, заставляющая совершать сюда паломничества, теперь уже шумные, многолюдные.

От прежней жизни монастыря-крепости осталась лишь белая мощная скорлупа. Глядятся в воду стены и башни, главы соборов, темнеют сады за стеной. Уединившись, легко представляешь это величественное строение, заполненное жизнью. Колокола, звон наковален, скрип телег и ворот, голоса — жизнь со страстями, тревогами, надеждами, с попытками мысленно глянуть в завтрашний день. Могли ли предвидеть в те дальние годы, что будут летать по здешним водам «ракеты», что говорливые толпы людей тысячи километров будут проезжать, пролетать, проплывать, чтобы увидеть это молчаливое чудо — послание предков потомкам.

В Приволжье, побывав на озере Светлояр, я поразился его обычности, невеликости — за час кругом обошел. Молве о граде Китеже могли поверить лишь те, кто на озере не бывал. Град Китеж вспоминается тут, у воды вологодской! Кажется, прямо из озера поднимается эта древность, молчаливая и величественная, почти сказочная.

В реальности ее убеждаешься, подплывая к стене на лодке. Громадная тень падает в воду от башни с названием Мережная. Пахнет озерной травой. Стайки маленьких окуней разбегаются от весла. Представляешь у башни монахов, ставивших сети (мережи), представляешь московский княжеский поезд, под колокольные звоны въезжающий в крепость (Иван Грозный три раза сюда приезжал), представляешь, сколько всего повидали молчаливые башни: Мережная, Кузнечная, Свиточная, Косая, Московская, Вологодская.

Полдня довольно, чтобы как следует оглядеть и все, что спряталось за стеной.

Соборы, церквушки, хозяйственные постройки — все белое. Игрушками в царстве камня выглядит мельница и церквушка, привезенные сюда из лежащих поблизости деревень.

Они по праву соседствуют с белокаменной вечностью. Церквушке — пятьсот (пятнадцатый век!). Это одна из самых древних дошедших до нас деревянных построек. Ветряная мельница много моложе, но так хороша, так ладно стоит на пирамидке из бревен, что обходишь кругом ее раз, два, и не хочется уходить…

Северной летней ночью палаточный лагерь с кострами похож на стаи осаждающих крепость.

Но слышны лишь песни и тихие голоса. На одной из палаток написано: «Мы из Астрахани».

На другой — «Красноярск», «Харьков»… Что-то важное для себя уносят отсюда люди. Все лето идет молчаливая перекличка времен между камнем и парусиной.

_{Фото автора. 15 июля 1984 г.}

Соловьевская переправа

(Проселки)

Днепр — это Украина. Мы к этому так привыкли, что с удивленьем стоишь у реки на Смоленщине. Днепр. Он тут неглубок и не очень широк. У села Соловьево четверо ребятишек ловят с надувной лодки плотву. Прошу их измерить веслом глубину на средине, но лодку течение сносит. Ребятишкам проще раздеться и дойти почти до средины.

Спрашиваю: не находят ли что-нибудь тут на дне? Ребятишки не здешние. Приехали в Соловьево гостить из Москвы. Но о находках тут знают, и одну готовы мне показать… Нагнувшись с лодки к самой воде, вижу в чистом песке шероховатую спину снаряда… «А мы уже в сельсовете сказали. Завтра приедут минеры».

Тут каждый год вода вымывает снаряды и бомбы. Знают ли ребятишки, что было тут, на Днепре, у села Соловьево во время войны?

Самый бойкий говорит: «Переправа…»

Да, тут была знаменитая Соловьевская переправа. При двух последних словах те, кто был тут в 41-м, вздрогнут — страшная переправа.