Полное собрание сочинений. Том 17. Март 1908 — июнь 1909

Этот забытый проект меньшевистской резолюции показывает ясно, что под влиянием опыта октября – декабря 1905 года меньшевики совсем запутались и сдали позицию большевикам. В самом деле, разве совместимо цитированное место с следующими пунктами того же самого проекта: «социал-демократия не должна ставить своей задачей захвата власти и диктатуры в современной буржуазной революции» (стр. 92)? Это последнее положение строго принципиально и вполне повторяет (за исключением указания на «раздел власти») резолюцию 1905 г. Но оно стоит в непримиримом противоречии с опытом октября – декабря 1905 г., каковой опыт сами меньшевики сводят к объединению всех органов пролетариата и «других элементов революционной демократии» в «общие беспартийные организации революционной борьбы народа»! Ибо если Советы рабочих депутатов «объединяются» с такими же органами революционной демократии в беспартийные организации революционной борьбы народа, то ясно, что пролетариат ставит себе задачей «захват власти и диктатуру», участвует в деле такого захвата. Резолюция сама говорит, что «главнейшая задача» революции – «вырвать государственную власть из рук реакционного правительства». Боясь слова, чураясь «захвата власти и диктатуры», отрекаясь от этих страшных вещей самым решительным образом, меньшевики вынуждены были признать после 1905 года, что «объединение» Советов рабочих депутатов с другими «такими же» органами революционной демократии неизбежно вытекает из хода вещей и что такое объединение дает «общие беспартийные» (неточно; надо было сказать: беспартийные или междупартийные) «организации революционной борьбы народа». Эта общая организация, и есть временное революционное правительство! Меньшевики боялись точного и прямого слова, заменяя его описанием. Дело от этого не меняется. «Орган революционной борьбы народа», «вырывающий государственную власть» у старого правительства, это и называется временным революционным правительством.

И если меньшевики вынуждены были учесть опыт октября – декабря 1905 г., путаясь и сбиваясь, то большевики прямо и ясно сделали свои выводы. Большевистский проект резолюции о временном правительстве гласит:… «в этой открытой борьбе» (конца 1905 г.) «элементы местного населения, способные решительно выступать против старой власти (почти исключительно пролетариат и передовые слои мелкой буржуазии), приведены были к необходимости создавать такие организации, которые фактически являлись зачатками новой революционной власти – Советы рабочих депутатов в Петербурге, Москве и других городах, Советы солдатских депутатов во Владивостоке, Красноярске и пр., железнодорожные комитеты в Сибири и на юге, крестьянские комитеты в Саратовской губ., городские революционные комитеты в Новороссийске и других городах и, наконец, выборные сельские органы на Кавказе и в Прибалтийском крае» (стр. 92). Разрозненность и зачаточность этих органов обусловили неуспех, – говорится дальше, – и временное революционное правительство определяется как «орган победоносного восстания». «Перед пролетариатом, – продолжает резолюция, – в интересах доведения революции до конца, выдвигается теперь настоятельная задача способствовать, совместно с революционной демократией, объединению восстания и созданию объединяющего центра этого восстания в виде временного революционного правительства». Дальше повторяется почти буквально резолюция III съезда 1905 года.

Приведенные места из проектов резолюций обеих фракций перед Стокгольмским съездом дают возможность поставить вопрос о революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства на конкретную историческую почву. Всякий, кто желает дать прямой и ясный ответ на этот вопрос, должен считаться с опытом конца 1905 г. Уклониться от прямого рассмотрения этого опыта значит не только игнорировать самый ценный материал для русского марксиста, – мало этого: это значит также осудить себя неизбежно на «крючкотворское» толкование формул, на «замазывание» и «заклеивание» (по удачному выражению т. Мартова) сути принципиальных разногласий, осудить себя неизбежно как раз на такое беспринципное ковыляние в вопросах теории и практики «диктатуры», которое лучше всего выражается формулой: движение – все, цель – ничто.