Полное собрание сочинений. Том 2

<Не говоря про насъ, уже и д вочки были такихъ л тъ, что Мими становилась для нихъ не начальница, а старый, чопорный, см шной, но добрый другъ. — > Я еще не простилъ Мими ея прит сненія въ д тств и, не считая необходимымъ впосл дствіи подумать, что она въ самомъ д л за женщина, продолжалъ не любить ее. — Къ чести Любочки долженъ сказать, что она первая изъ насъ, переставъ быть дитей, сд лала открытіе, что Мими очень жалкая, и такая добрая, чудесная, что ц лый в къ такой не найдешь. Я сначала очень удивился этому открытію, но вскор согласился совершенно съ Любочкой. Мими обожала свою дочь и вс хъ насъ любила, кажется, немного меньше ее. Но она ни въ комъ не находила и сотой доли той любви, которую она им ла къ дочери и къ намъ. Катенька была очень мила, добродушна, чувствительна, но она не любила свою мать, вопервыхъ потому, что она любила романы и в чно воображала, что она влюблена, вздыхала, прищуривала и выкатывала глазки; а, вовторыхъ, потому, что она всегда вид ла свою мать въ нашемъ дом въ зависимомъ и второстепенномъ положеніи. — Володя и я им ли привычку вид ть Мими, но не только не любили ее, но, наслаждаясь въ сознаніи своей независимости, очень часто съ жестокостью первой молодости больно зад вали ея н жныя струны съ ц лью доказать ей только, что мы не д ти и отъ нея не зависимъ. Папа былъ къ ней добръ и милостивъ и сухъ чрезвычайно, что, какъ я посл узналъ, было для нея главной причиной моральныхъ страданій. Одна Любочка въ то время, о которомъ я говорю, кажется, понимала горе Мими и старалась ут шать ее.

Володя въ эту зиму здилъ раза 3 на балы большихъ и, кажется, съ т хъ поръ окончательно презиралъ меня и не сообщалъ мн своихъ чувствъ и мыслей. Несмотря на то, я зналъ, что онъ въ середин зимы былъ влюбленъ въ одну б локурую д вицу, и что д вица эта тоже была расположена къ нему. Это я узналъ по кошельку, который ему связала эта д вица, который при мн онъ покрывалъ поц луями и, по разсказамъ Дубкова, который им лъ страсть разбалтывать все, что другіе желали держать втайн . Я помню, какъ меня поразило необыкновенно самостоятельное выраженіе лица, ув ренность въ движеньяхъ и счастливые глаза Володи въ тотъ день, какъ съ нимъ случилось это. Помню, какъ меня удивила такая перем на, и какъ я самъ желалъ, глядя на него, поскор е испытать такое же чувство. Мн былъ въ то время 16-й годъ въ исход , я готовился къ Университету, занимался неохотно, больше шлялся безъ всякой видимой ц ли по коридорамъ, упражнялся гимнастикой, мечтая сд латься первымъ силачемъ въ мир , изр дка сходилъ внизъ, съ отвращеніемъ слушалъ въ тысячный разъ ту же сонату или вальсъ, которые стучали на фортепьяно Любочка или Катенька, или ходилъ въ комнату Володи, когда у него были гости, и смотр лъ на нихъ. Нехлюдовъ, который готовился къ экзамену, какъ онъ все д лалъ, съ страстью, теперь р дко видался со мной, такъ что я жилъ безъ мысли, ц ли, желанья, наклонностей, только изр дка занимаясь метафизическими размышленіями о назначеніи челов ка, будущей жизни и т. п., но воображаемыя открытія, которыя я д лалъ въ области мысли, уже мало занимали меня. Мн хот лось скор е жить и прикладывать къ жизни свои открытія и быть свободну такъ, какъ Володя. Больше всего въ томъ, что д лалъ Володя, прельщали меня однако св тскія удовольствія. Мысли о томъ, чтобы танцовать на бал визави съ адъютантомъ, пожать руку Генералу, по хать об дать къ Князю, а вечеромъ чай пить къ Графин и вообще быть въ высшемъобществ и «un jeune homme tr`es comme il faut» — эти мысли приводили меня въ восторгъ. Это такъ меня занимало въ то время, что вс люди подразд лялись у меня на два: comme il faut и не comme il faut, и въ камлотовой шинели, какъ учителя мои и Грапъ съ сыномъ, были для меня почти не люди, которыхъ я презиралъ отъ души, не смотря на то, что мысли о нравственномъ достоинств и равенств давно приходили мн . Я даже мечталъ, что, ежели мн вдругъ наступитъ на ногу какой-нибудь manant ¹³⁸этакой, какъ я ему скажу, что, ежели бы онъ былъ мн равной, то я бы разд лался съ нимъ, но ему я могу отв чать только презр ніемъ. Образцомъ, разум ется, моихъ св тскихъ отношеній былъ мой другъ Дмитрій, который былъ аристократомъ съ головы до пятокъ, былъ comme il faut безъ всякаго труда, хотя любилъ выбирать друзей изъ людей не своего общества и былъ либералъ по уб жденіямъ, но у него былъ тотъ истинно аристократической взглядъ на низшее сословіе, который позволялъ ему не д йствовать въ разладъ съ своими уб жденіями. Вс сословія, исключая общества, къ которому онъ принадлежалъ, и избранныхъ имъ друзей, не существовали для него. —