Полное собрание сочинений. Том 2

Одно изъ главныхъ стремленій на пути къ счастію, вложенныхъ въ душу челов ка, есть стремленіе къ самозабвенію, къ пьянству. Ежели это не пьянство наслажденья или любви, или труда, то это пьянство гордой умственной д ятельности. Я все это время былъ совершенно пьянъ отъ наслажденія копаться въ этой д вственной земл д тскихъ впечатл ній и чувствъ и д лать изъ нихъ новые, совершенно новыевыводы. Ни семейныя д ла, ни прогулки, ни рыбныя ловли — ничто меня не интересовало. Я въ это время зам тно охлад лъ ко вс мъ нашимъ. И я уб жденъ, что выводы, которые я д лалъ, были не только относительно меня, но положительно новые. Я чувствовалъ это по тому неожиданному, счастливому и блестящему св ту, который вдругъ разливала на всю жизнь вновь открытая истина. Я внутренно чувствовалъ, что, кром меня, никто никогда не дошелъ и не дойдетъ по этому пути до открытія того, что открывалъ я. Никому не нужно было будить меня. Часто всю ночь я вид лъ и слышалъ во сн великія, новыя истины и правила, которыя днемъ оказывались вздоромъ, но которыя большей частью будили меня. Я вставалъ, умывался, выкладывалъ на столъ об тетради, сшитыя въ четвертушку изъ 12-ти листовъ с рой бумаги, садился за столъ, съ удовольствіемъ перелистывалъ прежде написанное, радовался, какъ много, и приступалъ къ дальн йшимъ умствованіямъ. Но тотчасъ я чувствовалъ такой наплывъ мыслей, что я вставалъ и начиналъ ходить по комнат , потомъ выходилъ на балконъ, съ балкона перел залъ на крышу и все ходилъ, ходилъ, пока мысли укладывались. Тогда я записывалъ, и снова д лался приливъ, и снова я выходилъ иногда даже на лугъ и въ садъ, въ любимую мою чащу малины, гд д лались мои великія философскія открытія. — Одна тетрадь была тетрадь правилъ, въ которой сд лалось много новыхъ подразд леній, другая тетрадь была безъ заглавія, это была новая филоссофія. Одна была приложеніе къ жизни, другая — отвлеченіе. Помню, что основаніе новой филоссофіи состояло въ томъ, что челов къ состоитъ изъ т ла, чувствъ, разума и воли, но что сущность души челов ка есть воля, а не разумъ, что Декартъ, котораго я не читалъ тогда, напрасно сказалъ cogito ergo sum, ¹⁴⁷ибо онъ думалъ потому, что хот лъ думать, сл довательно, надо было сказать: volo, ergo sum. ¹⁴⁸На этомъ основаніи способности челов ка разд лялись на волю умственную, волю чувственную и волю т л сную. Изъ этаго вытекали ц лыя системы. И помню радость, когда я въ согласіи выводовъ находилъ подтвержденіе гипотезы. Правила на томъ же основаніи подразд лялись на правила: 1) для развитія воли умственной, 2) воли чувственной, и 3) воли т л сной. Каждое изъ этихъ разд леній подразд лялось еще на а) правила въ отношеніи къ Богу, в) къ самому себ и с) къ ближнему. Пересматривая теперь эту с рую криво исписанную тетрадь правилъ, я нахожу въ ней забавно-наивныя и глупыя вещи для 16-ти л тняго мальчика; наприм ръ, тамъ есть правило: не лги никогда, ибо этимъ, ежели и выиграешь на время въ мн ніи людей, потеряешь потомъ; или въ правилахъ для развитія воли умственной: занимаясь какимъ-нибудь [д ломъ], устремляй на него вс свои силы. Но въ душ своей я нахожу вм ст съ т мъ трогательное воспоминаніе о томъ радостномъ чувств , съ которымъ я открывалъ и записывалъ эти правила. Мн казалось, что теперь ужъ, когда правило записано, я всегда [буду] сообразоваться съ нимъ. — Потомъ въ жизни я старался прилагать эти правила, выписывалъ изъ нихъ важн йшія и задавалъ себ , какъ урокъ, пріучаться къ нимъ. И много, много другихъ внутреннихъ движеній и переворотовъ произошло со мной въ это время; но къ чему разсказывать эту грустную по безплодности, закрытую моральную механику каждой души челов ческой. — Кром того, въ это же л то я прочелъ Principes philosophiques ¹⁴⁹Вейса и н сколько вещей Руссо и д лалъ на нихъ свои письменныя зам чанія. Въ голов моей происходила горячечная усиленная работа. Никогда не забуду сильнаго и радостнаго впечатл нія и того презр нія къ людской лжи и любви къ правд , которыя произвели на меня признанія Руссо. — «Такъ вс люди такіе же, какъ я, думалъ я съ наслажденіемъ: не я одинъ, такой уродъ, съ бездной гадкихъ качествъ родился на св т . — Зач мъ же они вс лгутъ и притворяются, когда уже вс обличены этой книгой?» спрашивалъ я себя. И такъ сильно было въ то время мое стремленіе къ знанію, что я ужъ не признавалъ почти ни дурнаго ни хорошаго. Одно возможное добро мн казалась искренность какъ въ дурномъ, такъ и въ хорошемъ. Разсужденіе Руссо о нравственныхъ преимуществахъ дикаго состоянія надъ цивилизованнымъ тоже пришлось мн чрезвычайно по сердцу. Я какъ будто читалъ свои мысли и только кое-что мысленно прибавлялъ къ нимъ.