Полное собрание сочинений. Том 20. Ноябрь 1910 — ноябрь 1911

В роли «дерзновенного» выступил, как и следовало ожидать, Ю. Ларин, но на этот раз уже не один. Ларин, как известно, enfant terrible[23] оппортунизма. Он отличается тем громадным, с точки зрения оппортунистов, недостатком, что воспринимает серьезно, искренне, вдумчиво намечающиеся у них тенденции, старается связать их в нечто целое, додумать до конца, получить прямые ответы, сделать практические выводы. Те, кто знакомы с книгой Ларина о широкой рабочей партии, – книга эта вышла года 3–4 тому назад, – помнят, наверное, как он задушил в своих горячих объятиях пресловутую аксельродовскую идею рабочего съезда.

С марта 1910 года Ларин начал печатать ряд статей в «Возрождении» по вопросу именно о социальной структуре власти, перспективах и ликвидаторстве. К нему присоединился г. Пилецкий. Оба писателя, с горячностью неофитов взявшись за эти вопросы, на которые в своем, ликвидаторском, лагере они тщетно искали прямого ответа, пошли рубить сплеча. О крепостничестве-де в современной России нечего и говорить, власть уже переродилась в буржуазную. «И первый и второй элементы, – говорит Ларин, выделяя пресловутый «третий элемент», – могут спать спокойно: октябрь 1905 г. не стоит на очереди» («Возрождение» № 9–10, стр. 20). «Упразднив Думу, восстановили бы ее еще скорей, чем послереволюционная Австрия, упразднившая конституцию в 1851 г., чтобы вновь признать ее в 1860 г., через 9 лет, без всякой революции, просто в силу интересов перестроившей на капиталистическую ногу свое хозяйство влиятельнейшей части господствующих классов. Впоследствии борьба разных слоев господствующих классов между собой, после того как укоренится общественный строй буржуазных отношений, принудит их и у нас, как везде, раздвигать рамки избирательного права…» (там же, стр. 26). «Процесс приобщения России к капиталистическому миру… находит себе завершение и в политической области. Это завершение – невозможность на переживаемой нами стадии общенационального революционного движения, имевшего место в 1905 г.» (с. 27).

«Раз власть, таким образом» (по выводам Ларина), «вовсе не находится «почти целиком» в руках земельных феодалов, то и борьба за власть «капиталистов от земли и завода» против феодалов – не может превратиться в борьбу общенациональную против наличной власти» (№ 11, с. 9)… «Строить свои тактические линии в расчете на предстоящий «общенациональный подъем», значило бы обрекать себя на бесплодное ожидание» (там же, с. 11). «Сидеть между двух стульев нельзя. Если ничто не изменилось в социальном характере власти, тогда и задачи, и формы деятельности должны оказаться прежними, тогда остается только «бороться с ликвидаторами». Если же кто хочет идти дальше, строить новое в замену, в продолжение и в возвеличение развалившегося, ставшего негодным, старого, – тот пусть последовательно отдаст себе отчет в условиях стройки» (там же, с. 14).

Ну, разве не наивен этот Ларин? Требует, чтобы оппортунисты были «последовательны», чтобы они «не сидели между двух стульев»!

Редакция «Возрождения» растерялась. В № 9–10, заявляя о несогласии с Лариным, она пишет: «свежесть мысли» (у Ларина), но «статьи Ю. Ларина не убедили нас». В № 11, видимо от имени редакции, выступил против Ларина В. Миров, признавший, что в лице Ларина и Пилецкого «налицо определенное течение, теоретически еще мало разработанное, но говорящее очень ясным языком» (величайший недостаток, с точки зрения оппортунистов!). «Ларин затронул попутно, – писал г. Миров, – и совершенно неожиданно» (вот как! всегда этот беспокойный Ларин с «очень ясным языком» причиняет неприятности своим друзьям!) «и другой вопрос о ликвидаторстве. Нам кажется, что тесной связи между формами партийного строительства и природой русского правительства нет, и мы оставляем за собой право отдельно поговорить об этом» (с. 22, № от 7-го июля 1910 г.).

«Отдельно поговорил» от имени этого «мы» уже Л. Мартов в № 1 «Жизни» (30 августа 1910 г.), который заявил, что «может лишь присоединиться» (с. 4) к В. Мирову и к редакции против Ларина. Таким образом, последнее слово во всей этой дискуссии среди ликвидаторов было сказано Л. Мартовым.

Присмотримся же к этому последнему слову ликвидаторства.

Мартов берется за дело, как и всегда, очень бойко и очень… «ловко». Он начинает с того, что «буржуазию у власти или властвующую буржуазию у нас начали тщательно искать немедленно после 3. VI. 1907». «3-июньский режим есть режим господства российской торгово-промышленной буржуазии. Эта схема одинаково принималась и указанной группой писателей-меньшевиков (Ларин, Пилецкий) и их антиподами, правоверными большевиками, которые в 1908 году» писали «о нарождении в России буржуазной монархии».

Ну, разве же это не перл «ловкости»? Ларин упрекает Мартова в сиденье между двух стульев, признавая прямо, без вилянья и хитростей, что надо бороться с ликвидаторами, если не перестроить заново того ответа на проклятые вопросы, который дан «правоверными».