Читаем Полное собрание сочинений. Том 22. Июль 1912 — февраль 1913 полностью

<p>Благодарим за откровенность</p>

Благодарим черносотенную газету «Новое Время» за напечатание откровенных слов вождя правых в Государственном совете Кобылинского. Благодарим и самого «вождя».

«То и дело обнаруживается, – восклицал г. Кобылинский, – со стороны членов Гос. думы незнание и неуменье законодательствовать… Так пишут законы только лавочники.

…На нас нападают за отклонение законопроекта о введении земства в Архангельской губернии… Гос. дума совершенно не подумала о том, что по отсутствию культурных элементов и по малонаселенности Архангельской губернии там в земские управы пришлось бы выбирать, как у нас острили, одного мужика, одного оленя и одного медведя.

…Во всяком случае образования мужицкого земства, каким его проектировала III Гос. дума, мы не допустим».

Ну, как же не поблагодарить за такую откровенность вождя правых в Государственном совете, т. е. вождя Государственного совета?

Вместо избитых, ничего не говорящих, либеральных фраз против Государственного совета, мы от души рекомендуем читателям эту ясную, правдивую постановку вопроса за Государственный совет.

Лавочники в Государственной думе… мужики, медведи в земстве… лавочников и мужиков не допустим. Вот – прямой язык помещика-крепостника.

И заметьте: он прав, этот крепостник, что в Государственной думе нет большинства без «лавочников», т. е., говоря языком сознательного рабочего (а не дикого помещика), – без буржуазии. Он прав, этот помещик, что самоуправление на деле было бы самоуправлением крестьянским (это слово сознательные рабочие предпочитают выражению: «мужицкий», которое в ходу у диких помещиков). Крестьян – большинство.

Государственный совет – вовсе не случайное политическое учреждение, а орган класса – вот что говорит правдивая речь Кобылинского. Класс этот – крупные помещики. Они не допустят «лавочника и мужика».

Учитесь же, господа российские либеральные «лавочники», гг. октябристы и кадеты, серьезной постановке политических вопросов у Кобылинского!

«Правда» № 35, 12 февраля 1913 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

<p>Вопрос о единстве</p>

Письмо в «Правду» депутата костромских рабочих Шагова (№ 22/226) чрезвычайно ясно указало, на каких условиях рабочие считают осуществимым единство социал-демократии. Письма целого ряда других депутатов рабочей курии («Правда» №№ 21–28) подтвердили этот взгляд. Сами рабочие «снизу» должны осуществлять единство. Ликвидаторы не должны вести борьбы против подполья, а сами входить в него.

Можно подивиться, что после столь ясной и прямой постановки вопросов встречаем старые, пышные, но совершенно бессодержательные фразы Троцкого в «Луче» № 27 (113). Ни слова по существу вопроса! Ни малейшей попытки привести точные факты и всесторонне разобрать их! Ни намека на реальные условия единства! Голые восклицания, напыщенные слова, надменные выходки по адресу не называемых автором противников, внушительно-важные уверения, – вот весь багаж Троцкого.

Не годится это, господа. Вы говорите «с рабочими», как с детьми, то стращая их ужасно грозными словами («кандалы кружковщины», «чудовищная полемика», «феодально-крепостнический период нашей партийной истории») – то «уговаривая» их, как уговаривают, не убеждая и не разъясняя дела, малых ребят.

Ни запугать себя, ни уговорить рабочие не дадут. Они сопоставят сами и «Луч» и «Правду», прочтут, например, передовицу в № 101 «Луча» («Рабочие массы и подполье») – и просто отмахнутся от декламации Троцкого.

«На практике мнимопринципиальный вопрос о подполье разрешается всеми частями социал-демократии совершенно одинаково…», – пишет курсивом Троцкий. Рабочие Петербурга по опыту знают, что это не так. Рабочие в любом конце России, если прочитают названную передовицу «Луча», увидят сразу, что Троцкий уклоняется от истины.

«Смешно и нелепо утверждать, – читаем у него, – будто между политическими тенденциями «Луча» и «Правды» существует непримиримое противоречие». Поверьте, любезный автор, что ни слова «нелепый», ни слова «смешной» – рабочие не испугаются, а попросят вас говорить с ними, как с взрослыми, по существу: изложите-ка эти тенденции! докажите-ка «примиримость» передовицы в № 101 «Луча» с социал-демократией!

Нет. Фразами, даже «примиренческими», даже самыми сладенькими, рабочих вы не накормите.

Перейти на страницу:

Все книги серии В.И.Ленин. Полное собрание сочинений в 55-ти томах

Похожие книги

1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное