Читаем Полное собрание сочинений. Том 22. Июль 1912 — февраль 1913 полностью

«Существенное усиление Гос. думы, как законодательного и политического фактора, может быть достигнуто лишь путем осуществления трех основных условий: демократизации избирательного закона (всеобщее избирательное право), коренной реформы Гос. совета и ответственности министерства».

Суть изложенной здесь тактики может быть выражена одним словом: реформизм.

Историческая наука говорит нам, что отличие реформистского и нереформистского изменения данного политического уклада состоит, вообще говоря, в том, что при первом – власть остается в руках прежнего правящего класса; при втором – власть переходит из рук прежнего класса в руки нового. Кадеты не понимают классовой основы исторических преобразований. В этом основная ошибка кадетов, с точки зрения теории.

С точки зрения практики, указанное теоретическое отличие сводится к тому, меняется ли частное при неизменности общего и основного или меняется это последнее.

В разных странах в разные моменты истории буржуазия бывала реформистской, бывала и такой, которая реформизмом не ограничивалась. С другой стороны, рабочий класс, не признавая никогда за реформами способности внести существенные изменения, отнюдь не отказывается при известных условиях от выставления ближайших требований в виде реформ.

Дело сводится, значит, к тому, что кадеты считают непререкаемым сохранение господства за теперешним господствующим классом, т. е. за крупными землевладельцами феодального типа. Кадеты продолжают стоять на точке зрения оппозиции с родительным падежом, продолжают держаться взгляда, что «в России есть, слава богу, конституция».

Иначе говоря, «три основные условия» кадетов, это – предлагаемые либеральной буржуазией условия полюбовного раздела экономических и политических привилегий между феодальным землевладением и капиталом.

Октябристы стоят на той же точке зрения («примирение власти со страной» – на языке не то октябриста, не то кадета Маклакова), причем октябристы выставляют более «угодливые» для землевладения условия дележа.

Большая угодливость октябристов обанкротилась. Какие основания ожидать иного результата от малой угодливости кадетов? С точки зрения реформизма октябристы гораздо последовательнее, ибо кто становится на эту точку зрения, должен принимать в расчет приемлемость реформ, а октябристские «реформы» гораздо более «приемлемы».

Вывод один: возрастает несоответствие между либеральным реформизмом и потребностями страны.

<p>V</p>

Третье положение к.-д. совещания гласит:

«Подготовка этих условий должна быть сделана основной задачей тактики к.-д., причем очередная законодательная деятельность, совместно с прочими группами оппозиции и с центром, должна быть использована, поскольку окажется выполнимой, но не должна становиться в противоречие с осуществлением этих основных задач» («Речь» № 34, 4 февраля).

Предыдущее «положение» было уступкой левым кадетам или, вернее, было приманкой для демократии: поддерживайте нас, кадетов, ибо мы – «демократы», мы – за всеобщее избирательное право!

После кивка влево – серьезный поворот вправо: 3-ье положение, в переводе с тарабарского на русский язык, гласит: с прогрессистами и октябристами мы, к.-д., признаем совместную очередную законодательную деятельность!

Но ведь это «очередное» законодательство дает неосуществимые законопроекты, как признано в положении 1-ом? У кадетов имеется оговорочка: «поскольку выполнимо». То есть, прямее говоря, заниматься вермишелью мы будем, но ответственность за это пусть ложится на октябристов! Забавники, право, наши кадеты…

Далее. Ни прогрессисты, ни октябристы, стоя более последовательно, чем к.-д., на реформистской точке зрения, не соглашаются на такие «чрезмерно»-либеральные требования, как всеобщее избирательное право, коренная реформа Государственного совета и т. п. Как же могут продолжающие претендовать на демократизм кадеты провозглашать совместную очередную законодательную деятельность с этими заведомыми противниками демократии?

И тут у кадетов оговорочка есть: мы, к.-д., заняты подготовкой всеобщего избирательного права, подготовкой посредством совместной с октябристами деятельности, которая «не должна становиться в противоречие с осуществлением» всеобщего избирательного права!

Перейти на страницу:

Все книги серии В.И.Ленин. Полное собрание сочинений в 55-ти томах

Похожие книги

1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное