Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. Жил в селе человек праведный…

– Пришелъ я, хозяинушка, къ теб не на пиръ и не по своему длу, а шелъ я съ поля, вижу – сидитъ подъ кустомъ мальченокъ, вдовій сынъ, живетъ онъ у тебя въ пастухахъ. Сидитъ мальченокъ, нтъ на немъ ни одежи, ни обуви, измокъ и иззябъ на отдлку. Разспросилъ я мальченка и разсказалъ онъ мн свое житье сиротское. Померъ его отецъ, дворъ ихъ съ избой за тобой остался за долгъ, мать его съ сумой подъ окошками ходитъ, а самъ онъ у тебя въ работникахъ живетъ, лошадей гоняетъ и нтъ у него ни одежи, ни обуви, и пригонитъ онъ домой – нтъ ему ужина и не пускаютъ его на печь онучи обсушить. Пришелъ я сказать теб, что грхъ ты на свою душу большой взялъ, домъ съ дворомъ у сиротъ отнялъ. Мать по міру пустилъ и мальченку не жалешь, не побожьи ты сдлалъ.

Не показались слова Николая и гостямъ и хозяину. Ни слова не сказалъ хозяинъ. Заступился за него попъ съ старшиной. И сказалъ старшина. Ужъ онъ выпивши былъ. И говоритъ:

– Напрасно ты, Николай, пришелъ нашу бесду печалить. Хозяинъ нашъ худа не сдлалъ. Покойникъ и живъ былъ, податей не платилъ, а вдова и сама свою голову не кормила; коли мужикъ на корню не сидлъ, такъ ужъ баб не усидть, а Архипъ и отца вызволялъ, за него деньги два раза платилъ. Я самъ получалъ. Кабы не Архипъ, мы бы давно ихъ дворъ продали и самаго бы сослали. А его Архипъ и похоронилъ; такъ отчего же ему дворомъ не владать? А мальчишка и во всю жизнь того житья не видалъ, что теперь. Архипъ мальчишку въ люди произведетъ, а ты его за это порочишь. Одни пустяки ты заводишь. Нашу бесду тревожишь.

Заступился и попъ и сказалъ:

– Пустыя слова! и не слушалъ бы. Тоже про грхи говоритъ и по божьи, говоритъ, жить, а знаешь ли, грхъ-то чт'o и чт'o значитъ побожески жить. Учу я, учу васъ дураковъ мужиковъ, а все вы такіе же неучи – черти, – что ты Архипа коришь, видно глазъ-то твой завидущій, что не теб дворъ достался. А судишь то, чего не съ твоимъ умомъ разобрать. – Ты слушай: отъ Бога все намъ дается, все посылается Богомъ, худое и доброе. Отъ Бога наслата на тхъ нищета за то, что они Бога забыли. Ни попу, ни на свчи покойникъ не подавалъ. Онъ забылъ Бога и Богъ его оставилъ. А Архипъ, нашъ ховяинъ, и старостой въ храм Божіемъ предстоящій, трудящійся, и во всякое дло. Служителямъ у алтаря травки ли покосить, дровецъ ли привезть, все Архипъ.

Подтвердили слова попа дьяконъ, дьячекъ и просвирня.

– А въ храм Божьемъ отъ кого свча, отъ кого молебенъ, кто образа поднимаетъ? – все Архипъ. За то и посылаетъ ему Богъ за добродтель. Такъ-то, дружокъ. Не взносись. Возносящійся унизится. Много званыхъ, да мало избранныхъ.

Замолчалъ попъ и вс замолчали, даже встали изъ-за печи бабы.

Осмлился и Архипъ и сказалъ:

– Что жъ, батюшка, я что по силамъ, то и длаю. А что Николай обиду нашелъ, и то правда, пусть насъ обижаютъ, да не ты. Мы вотъ вчерась купили муки два воза. Клялся, божился мужикъ, а въ возу отруби, только залицованы мукой. Для ныншняго дни я и его послухаю. Онъ говоритъ – мальченка раздтъ, шубы нтъ. Такъ вотъ жена, Анисья, отдай свою шубу Петруньк, не ту, чт'o на теб, а чт'o на клти – старую. Да поди, однь его въ шубу въ эту и веди его сюда, пирога ему дай и вина стаканъ. Пусть радуется всякая плоть. Такъ что ли, батюшка, отецъ духовный?

– Врно. Обноси.

Привели мальченка въ шуб въ старой. Напоили, накормили. Самъ мальчикъ смется. Стали обносить, просить Николая и студнемъ, и кашей, и виномъ. Полъ Николай и выпилъ.

Разошлись поздно гости, и пошелъ Николай домой пьяный.

Пришелъ домой и говоритъ: – «Жилъ я 30 лтъ хорошо, а Петра 30 лтъ живетъ худо. Приду я домой, у меня ничего нтъ, а у него всего много. Меня осудили, его пожалли, у меня недостатки, у него всего много. А помремъ и мы все также. Все то же, что праведному, что неправедному. Помремъ, похоронятъ, зачернетъ могилка, провалится, окрпнетъ, задернетъ могилка, ничего не останется ни отъ злыхъ, ни отъ добрыхъ длъ. Все пройдетъ, ничего не останется».⁷

Сказалъ это Николай и подумалъ, и тошно ему стало на сердц. И думаетъ:⁸ «Неужели обманулъ меня Богъ?» И пошелъ Николай спать и не можетъ заснуть, болитъ его сердце. И застоналъ Николай голосомъ: «Богъ, не обманщикъ ты, покажи жъ мн свою правду. Покажи мн, какая польза отъ добра, чт'o я длалъ на свт».

И средь ночи разинулся потолокъ надъ печью и засвтилось какъ солнце, и увидалъ Николай – стоитъ надъ нимъ старецъ виднъ въ блыхъ ризахъ и говоритъ ему:

– Видишь⁹ ты, Николай, спрашивалъ Бога, какая польза отъ добра, чт'o ты длалъ на свт.

Обрадовался Николай и говоритъ:

– Я, Николай, я спрашивалъ, какая польза длать добро на свт. И не вижу въ немъ пользы.

И сказалъ старецъ:

– Пойдемъ со мной.

И только поднялся Николай, какъ ужъ онъ не въ изб, а и не въ пол, и не въ город, и не въ деревн, и не день; не зима и не лто, а Петровки; и не лежитъ Николай и не сидитъ, и не стоитъ онъ и ни холодно, ни жарко, и не весело и не скучно; везд онъ и нигд.¹⁰ И старецъ подл него.¹¹ И говоритъ старецъ: