Полное собрание сочинений. Том 3. Произведения 1852–1856 гг.

«Сядемъ здсь, – сказалъ онъ, подходя къ небольшому столу – на 4 прибора, почти закрытому померанцовыми и лимонными деревьями. – Вы знакомы?» – прибавилъ онъ, указывая на однаго адъютанта и высокаго толстаго Генерала, которые уже сидли за столомъ. Знакомства¹⁶⁸ на бал за ужиномъ длаются скоро, для молодаго человка, который такъ взволнованъ столкновеніями съ женщинами, непривычнымъ еще движеніемъ и разнообразіемъ лицъ, что не иметъ время анализировать людей, съ которыми встрчается; а анализъ боле всего мшаетъ сходиться съ людьми. Чмъ бы брать людей за то, чмъ они себя показываютъ, длаешь предположенія и стараешься дознаться: что они есть. Кром того, К. чувствовалъ въ этотъ вечеръ особенную самостоятельность, охоту и способность быть умнымъ и любезнымъ. Онъ прежде искалъ связей видныхъ, напримръ, знакомство съ этимъ Генераломъ-кутилою было его мечтою – кто безъ тщеславія – теперь, напротивъ, ему казалось, что онъ жертвуетъ собою, ежели говорить съ кмъ-нибудь – не потому, чтобы онъ полагалъ длать этимъ честь – но потому, что вмсто того, чтобы говорить съ нимъ, онъ могъ бы говорить съ нею, или по крайней мр думать о ней. Теперь ему никого не нужно. Ласковая улыбка и взглядъ Графини придали ему боле сознанія своего достоинства, чмъ Гр[афскій] титулъ, богатство, красота, кандидатство, умъ и всегдашняя лесть и похвалы, въ одно мгновеніе изъ ребенка сдлали мущину. Онъ вдругъ почувствовалъ въ себ вс благородныя качества мущины: храбрость, ршимость, твердость, все то, недостатокъ чего онъ ясно сознавалъ въ себ до сихъ поръ. Внимательный наблюдатель замтилъ бы даже перемну въ его наружности за этотъ вечеръ. Походка стала увренне и свободне; грудь выпрямилась, голова держалась выше; въ лиц изчезла дтская округлость и неотчетливость чертъ, мускулы лба и щекъ выказывались опредленне, и улыбка была смле и тверже.

Ужинъ былъ обыкновенный бальный ужинъ съ вчнымъ невкуснымъ, но затйливымъ маiонезомъ, съ вопросами хозяина: все-ли у васъ есть? съ бготнею слугъ, смхомъ, говоромъ сотни голосовъ и хорошимъ виномъ. Столъ же, за которымъ сидлъ мой герой, особенно пользовался этимъ послднимъ по протекцiи Н. Н., которому дворецкiй какъ

** № 3 (I ред.).

Графъ Ш"oфингъ былъ chevalier d’industrie¹⁶⁹ высшаго полёта, нсколько разъ богатлъ, нсколько разъ промотывался и наконецъ, желая блистательно окончить свое поприще, женился на богатой наслдниц. Кто былъ причиной этой сватьбы, намъ совершенно неизвстно, извстно только то, чго любовь не играла въ ней ни съ той, ни съ другой стороны ровно никакой роли. Графъ Ш"oфингъ любилъ свою жену, какъ самую кроткую и послушную¹⁷⁰ изъ жёнъ, и продолжалъ еще любить, какъ хорошенькую женщину (еще не прошло года, какъ онъ женился). Хотя и говорили чувствительныя дамы, что онъ не стоить, не уметъ цнить ея, но мы никакъ не скажемъ этаго, потому что хорошенькая Ш"oфингъ и не требовала отъ мужа другой любви. Лучше мужа, чмъ ея Jean, она и не желала, и сама любила его точно также, какъ онъ ее. До сватьбы она никого не любила, а посл сватьбы, ежели и встрчала людей, которые ей нравились, то не стоило любить ихъ: они вс, сколько она могла узнать ихъ, были похожи на ея Jean.

Но нехорошо было въ ея миломъ Jean то, что онъ былъ мотъ, игрокъ и негодяй; потому что проигрывалъ и проигралъ больше половины женинаго состоянiя. Но разв русская порядочная барышня должна имть понятiе о томъ, что составляетъ ея состоянiе, и о томъ, что безъ него жить нельзя, что оно прiобртено трудами и кровью ея предковъ. Хорошенькая Ш"oфингъ знаетъ, что ея мужъ проигралъ 40 или 60 000 и нынче похалъ играть еще. Она очень смутно понимаетъ, что это что-то нехорошо длаетъ ея Jean; но думать объ этомъ скучно, и она преспокойно отправляется на балъ къ П., куда детъ и Сережа съ К[няземъ] Корнаковымъ.

_____________

* ВАРИАНТ «РУБКИ ЛЕСА».

<Рубка лса. Дневникъ Кавказскаго Офицера.>