Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России

Заканчивая этим изложение земско-статистических данных о крестьянских бюджетах, мы не можем не остановиться на разборе тех приемов, которые употребляет для разработки бюджетных данных г. Щербина, составитель «Сборника оценочных сведений» и автор статьи о крестьянских бюджетах в известной книге: «Влияние урожаев и хлебных цен и т. д.» (т. II){51}. Г-н Щербина заявляет к чему-то в «Сборнике», что он пользуется теорией «известного политико-эконома К. Маркса» (стр. 111); на самом же деле он прямо извращает эту теорию, смешивая различие между постоянным и переменным капиталом с различием между основным и оборотным капиталом (ibid.), перенося без всякого смысла эти термины и категории развитого капитализма на крестьянское земледелие (passim) и т. д. Вся обработка бюджетных данных у г. Щербины сводится к одному сплошному и невероятному злоупотреблению «средними величинами». Все оценочные сведения относятся к «среднему» крестьянину. Доход с земли, вычисленный для 4-х уездов, делится на число хозяйств (вспомните, что у безлошадного этот доход около 60 руб. на семью, а у богача – около 700 руб.). Определяется «величина постоянного капитала» (sic!!?) «на 1 хозяйство» (стр. 114), т. е. стоимость всего имущества, определяется «средняя» стоимость инвентаря, средняя стоимость торгово-промышленных заведений (sic!) – 15 рублей на 1 хозяйство. Г-н Щербина игнорирует ту мелочь, что эти заведения находятся в частной собственности зажиточного меньшинства, и делит их на всех «уравнительно»! Определяется «средний» расход на аренду (стр. 118), составляющий, как мы видели, 6 рублей у однолошадного и 100–200 руб. у богача. Все это складывается и делится на число хозяйств. Определяется даже «средний» расход на «ремонт капиталов» (ibid.). Что это значит, – аллах ведает. Если это означает пополнение и ремонт инвентаря и скота, то вот приведенные уже нами выше цифры: у безлошадного этот расход равен 8 (восьми) копейками 1 хозяйство, а у богача – 75 рублям. Не очевидно ли, что если мы будем складывать подобные «крестьянские хозяйства» и делить на число слагаемых, то у нас получится «закон средних потребностей», открытый г-ном Щербиной еще в сборнике по Острогожскому уезду (т. II, вып. II, 1887) и столь блистательно примененный впоследствии? А затем уже из такого «закона» нетрудно сделать вывод, что «крестьянин удовлетворяет не минимальные потребности, а средний уровень их» (с. 123 и мн. др.), что крестьянское хозяйство являет особый «тип развития» (с. 100) и т. п., и т. д. Подкреплением этого нехитрого приема «уравнивать» сельский пролетариат и крестьянскую буржуазию является знакомая уже нам группировка по наделу. Если бы мы применили ее, например, к бюджетным данным, то мы соединили бы в одну группу таких, например, крестьян (в категории многонадельных, с 15–25 дес. надела на семью): один сдает половину надела (в 23,5 дес.), сеет 1,3 дес., живет главным образом «личными промыслами» (удивительно, как это хорошо звучит!), получает доходу 190 руб. на 10 душ об. пола (бюджет № 10 по Коротоякскому уезду). Другой приарендовывает 14,7 дес., сеет 23,7 дес., держит батраков, получает 1400 руб. доходу на 10 душ об. пола (бюджет № 2 по Задонскому уезду). Не ясно ли, что мы получим особый «тип развития», если будем складывать хозяйства батраков и поденщиков с хозяйствами крестьян, нанимающих рабочих, и делить сумму на число слагаемых? Стоит только пользоваться всегда и исключительно «средними» данными о крестьянском хозяйстве, – и все «превратные идеи» о разложении крестьянства окажутся раз навсегда изгнанными. Именно так и поступает г. Щербина, применяя подобный прием en grand[113] в своей статье в книге: «Влияние Урожаев и т. д.». Здесь делается грандиозная попытка учесть бюджеты всего русского крестьянства – все посредством тех же самых, испытанных, «средних». Будущий историк русской экономической литературы с удивлением отметит тот факт, что предрассудки народничества привели к забвению самых элементарных требований экономической статистики, обязывающих строго разделять хозяев и наемных рабочих, какой бы формой землевладения они ни были объединены, как бы ни были многочисленны и разнообразны переходные типы между ними.

XIII. Выводы из II главы

Резюмируем главнейшие положения, которые следуют из выше рассмотренных данных:

1) Общественно-экономическая обстановка, в которую поставлено современное русское крестьянство, есть товарное хозяйство. Даже в центральной земледельческой полосе (которая наиболее отстала в этом отношении сравнительно с юго-восточными окраинами или с промышленными губерниями) крестьянин вполне подчинен рынку, от которого он зависит и в личном потреблении и в своем хозяйство, не говоря даже о податях.