Полное собрание сочинений. Том 4

Эту тенденцию нетрудно проследить: сначала расстояние измерялось частью собственного тела (тот же «локоть»), потом линейкой, потом штангенциркулем, потом лазером, потом… Так везде. Погрешность минимизируется, человек хочет привести относительную истину к абсолютной. Этот принцип, конечно, распространяется не только на измерения, но и на сами законы: каждый последующий закон описывает данную область бытия точнее, чем предыдущий. Здесь можно привести классический пример с физикой: была механика Ньютона, стала теория относительности Эйнштейна, которая, как известно, значительно точнее. Это же, кстати, очень хороший пример применимо к самой истине: последующая относительная истина потребовала практически перечеркивания предыдущей, т.е., как выяснилось, у прошлой теории была достаточно высокая внешняя погрешность.

Но то, что каждая новая теория точнее предыдущей (при этом всегда хочется ещё точнее) – это, пожалуй, дело ясное. Но как же здесь преемственность теорий (относительных истин)? «Наивный коммулятивизм» уже давно критикуется всеми, кому не лень. Оно и правильно. Действительно, та же механика Эйнштейна, как её ни упрощай, никогда не станет механикой Ньютона (если только тело находится в абсолютном покое, но тогда теряется весь смысл, ибо описывается-то движение). Так где же преемственность? Нет, так мы её не найдем. Преемственность надо искать не в самой истине, а в её внешней погрешности. Т.е., принцип погрешностного коммулятивизма можно обозначить так: каждая новая теория описывает какую-либо сферу бытия в худшем своём случае с погрешностью, приближенной к погрешности предыдущей теории в лучшем случае. Тот же пример: в случае малых масс, энергий и скоростей значительно меньших скорости света искомые числа будут практически одинаковыми как решением с помощью теории Ньютона, так и решением по теории Эйнштейна. Если же, например, скорость будет близка к скорости света, то теория Ньютона выдаст нам числа с такой погрешностью, что представить страшно, теория же Эйнштейна будет обладать той же погрешностью, что и в первом случае, замечательно работая и здесь. Так же в гуманитарных науках. Теория добавочной стоимости Маркса более или менее сносно работала применимо к текстильной и тяжёлой промышленности Англии начала XIX в. Сейчас же, и в условиях всемирной экономики, она будет выдавать просто жуткие погрешности, в сравнении с современными теориями. Но если описать туже текстильную промышленность (а это лучшие условия для теории Маркса) теми же современными теориями, погрешности и той, и этих теорий будут почти одинаковыми. Как видите, погрешностный коммулятивизм работает не только в физике, но и вообще во всякой науке или дисциплине. Впрочем, итак очевидно, что всякая последующая теория, так или иначе, уточняет предыдущую, что и есть, по сути, описываемый здесь коммулятивизм.

Но всё это, как бы, в целом. Да, тенденция такая имеется, но погрешность не снижается линейно, с каждым днем на 0,1% (это я так, «с потолка»), на практике (историческая практика) погрешность снижается скачкообразно, с появлением новой теории. Развитие же собственно науки, (а не истины как таковой, рассматриваемой выше) имеет свои особенности, которые тоже хотят быть обозначенными и рассмотренными. О них-то мы и поговорим в следующей главе.

Развитие науки

Об истине мы сказали достаточно; пора вернуться и к нашей досточтимой науке как таковой. Но коли уж мы со статикой покончили, обратимся к динамике, развитию науки. И здесь нами будет руководствовать одно слово – парадигма.