Полное собрание сочинений. Том 4. Туманные острова

В этом году колдовство запоздало. Семь майских дней мы ворчали, отряхивая с воротников капли дождя и снега. Теперь май нагоняет упущенное. Если бы слух был острее, мы бы слышали, как теплыми вечерами лопаются почки на кустах и деревьях, как в гуле автомобильных моторов вдруг слышится гудение пчелы. Откуда она в большом городе, куда спешит? Букетики ландышей. Быстро пустеет большая корзина старухи, приехавшей с ландышами из-под Рязани в Москву. К ближайшему воскресенью ландыши будут и в подмосковном лесу. И лучше всего их найти самому.

Лучше всего уехать из города на ночь, и если подняться с зарею, то как раз и услышишь, как совершается майское колдовство. Кричат чибисы, бормочут тетерева, дятел из сухого сучка устроил свадебный барабан, дрозды верещат, зяблики поют. Надрываясь, кричит дикая утка. Если посчастливится — услышите журавлиные крики.

И уж, конечно, в любом месте услышите соперничество лягушек: «Урррод! Уррод!», «Сама какова! Сама какова!» В темных ольховниках, в зарослях бузины и черемухи вы услышите соловья. Он уже прилетел, уже пробует голос, но лучшую песню пока бережет до самых хороших дней — до черемухи. И ждать недолго уже — несколько дней. Вечером до самого полустанка вас проводит из лесу кукушка. Может быть, в вашей корзинке, кроме ландышей, будет и десяток грибов. Май — месяц последних морозов, первых грибов и первого грома.

В Древней Руси май называли травнем.

Трава сейчас приходит на смену воде. Две недели назад, проезжая по железной дороге, я видел будку обходчика, окруженную половодьем.

Вчера видел, как белый домик на парусах повешенных для сушки простынь и рубашек плывет по зеленому полю травы. День почти уже достиг полного роста. Короткие ночи окрашены двумя зорями. На севере наступает время белых ночей.

Все незаметно перейдет в лето. К концу мая войдут в берега и реки, и лесные любовные страсти. Вода устоится и станет прозрачной.

Для ребятишек май — начало купания. Для рыболова — начало ловли на удочку. Для огородника — начало страды. Для охотника: прилетела кукушка — вешай ружье на стену. И только далеко, в северных лесах, можно во второй раз пережить хмельную радость весенней охоты.

В ярославских лесах: древнейший из музыкантов

Из всей лесной музыки глухариная песня самая древняя. Ученые говорят, что глухарь жил на земле, когда еще не было ласточек, соловьев, ворон и всех знакомых нам птиц. Глухариная родословная измеряется миллионами лет. Многое, созданное природой так же давно, вымерло, а глухарь живет, хотя и нелегко ему теперь на земле. Глухаря мало кто видел.

Неволи древняя птица не переносит, и редкий зоопарк в мире может показать посетителям глухаря. Из сотни охотников, может быть, один только может сказать, что стрелял в глухаря. И если окажется таковой у лесного костра, то уж непременно расскажет про эту охоту — самую древнюю, самую поэтичную и самую трудную…

Лесные просеки переходят одна в другую. Темнота справа и слева. Только над головою холодные дробинки звезд. Болота. Ломкий ледок между кочками, вода вперемежку с подмерзшей грязью, а то вдруг снег. Снег, как наждак, колючий, то держит ногу, а то вдруг ныряешь в него по пояс. Опираешься на ладони, но руки тоже ныряют по локоть. Переднего не видно.

Слышно, как чертыхается. Значит, надо особенно осторожно идти в этом месте. Кому-то из нас наверняка придется купнуться в этих предательских ямах. Уберечь бы магнитофон в рюкзаке и сумку с фотографической аппаратурой. Фонарик не помогает. От белого света еще обманчивей становятся кочки в воде. Бултых!..

«Микрофон, микрофон держите!» Хватаю из рук Бориса коробку с каким-то дорогим, купленным в Австрии микрофоном. Сам Борис выбирается на колдобины. Вода с Бориса бежит ручьями, вода попала даже за ворот куртки. Выливает из сапог воду. На портянки идут шарфы…

Десять километров лесной дороги. У глухаря радость такая же, как миллион лет назад. Луна была, наверно, такой же красной, звезды такими же частыми и холодными, так же сверкала вода между соснами и белел снег, от ударов крыла воздух звенел. И какой-то самый первый глухарь забормотал от радости миллион лет назад…

Мы стоим молча. Ждем. Уже много лет на это чуть возвышенное среди болот место глухари собираются на тока. Лесник расставил руки, как дирижер. Нельзя громко дышать, шуршать одеждой, переминаться. Услышал! Показал рукою сзади себя. Еще услышал! Мы ничего не слышим. Но лесник уже делит нас на две группы. Задача такая: мне надо послушать и попытаться снять поющего глухаря. Борис с ружьем застрелит на чучело одного. Другой Борис с магнитофоном пойдет записывать глухариное пение для пластинки. Расходимся…

Теперь если остановиться и дать успокоиться сердцу, можно услышать песню. С чем сравнить?.. На мраморный стол в темноте кто-то роняет костяные шары. Сначала редко: тк! тк!..