Полное собрание сочинений. Том 40. Декабрь 1919 – апрель 1920

Международное положение Советской республики никогда не было таким благоприятным и победоносным, как теперь. Если вдуматься в условия того, как сложилось за два года неслыханных трудностей и неимоверного количества жертв наше международное положение, если вдуматься в причины этого явления, то перед каждым рассуждающим человеком откроются основные силы и пружины и основное соотношение сил во всей начавшейся всемирной революции.

Когда мы, больше чем два года назад, еще в начале русской революции, говорили об этой надвигающейся международной всемирной революции, – это было предвидение и до известной степени предсказание, и громадное большинство не живущих в крупных городах, не прошедших партийной школы трудящихся масс к этим речам о международной надвигающейся революции относилось либо недоверчиво, либо равнодушно и во всяком случае с недостаточным пониманием. Да и нельзя было и противоестественно было бы ждать, чтобы громадные массы трудящегося населения, особенно крестьянского, земледельческого, разбросанные на необъятно далеких расстояниях, могли бы заранее составить сколько-нибудь правильное представление о том, почему международная революция надвигается, и о том, что она действительно международная. То, что мы за эти два неслыханно тяжелых года пережили, тот опыт, который проделывается трудящимися массами далеких окраин, опыт этот заслуживает того, чтобы над ним подумать, а не только отмахнуться, сказав, что время было тяжелое, а теперь наступило более легкое. Нет, надо вдуматься, почему же вышло так, как вышло, и что это значит, и какие мы из этого должны извлечь уроки, и взгляды каких партий подтвердили то, что нам наша собственная и всемирная история показала за эти два года. Об этом вопросе мне, прежде всего, и хотелось бы поговорить.

С точки зрения международного положения этот вопрос особенно ясен, потому что, когда взять дело в громадном масштабе, не с точки зрения одной партии или одной страны, а с точки зрения всех стран вместе, когда взять дело в громадном масштабе, то частности и мелочи отпадают, и основные движущие силы, которые определяют всемирную историю, становятся очевидными.

Когда мы начинали Октябрьскую революцию, свергая власть помещиков и капиталистов, объявляя призыв кончить войну, и с этим призывом обратились к нашим врагам, когда мы после этого подпали под иго германских империалистов, когда затем в октябре – ноябре 1918 года Германия была раздавлена, и Англия, Франция, Америка и другие страны Антанты стали господами над всей землей, – каково было наше положение? Громаднейшее большинство говорило так: разве не ясно теперь, что дело большевиков безнадежно? А многие прибавляли: мало того что безнадежно, но большевики оказались обманщиками, они обещали мир, а вместо этого, после немецкого ига, когда Германия была побеждена, они оказались врагами всей Антанты, т. е. Англии, Франции, Америки и Японии – могущественнейших государств всего мира, и Россия, разоренная, ослабленная, измученная после империалистической войны еще и гражданской войной, должна выдержать борьбу против самых передовых стран мира. Легко было поверить этому, и неудивительное дело, что на почве недоверия равнодушие и очень часто самая реальная враждебность против Советской власти распространялись все шире и шире. Это неудивительно. Удивительнее то, что мы из борьбы против Юденича, Колчака и Деникина, которых поддерживали все богатейшие державы мира всем, чем могли, такие державы, против которых ни одной военной силы, даже приблизительно равной им, на земле нет, – что мы из этой борьбы вышли победоносно. А что это так, это видят все люди, даже слепые, видят и те, которые хуже слепых, которые не хотят ни за что видеть, и все же они видят, что мы вышли победоносно из этой борьбы.

Как же произошло такое чудо? На этом вопросе я больше всего хотел пригласить вас сосредоточить свое внимание, потому что в этом вопросе вскрываются основные движущие силы всей международной революции с самой большой ясностью. Разбирая деловым образом этот вопрос, мы можем дать на него ответ, потому что перед нами уже пережитое: мы можем сказать о том, что было, задним числом.

Мы одержали победу потому, что мы были и могли быть едиными, потому, что мы могли присоединять союзников из лагеря наших врагов. А наши враги, бесконечно более могущественные, потерпели поражение потому, что между ними не было, не могло быть и не будет единства, и каждый месяц борьбы с нами для них означал распад внутри их лагеря.

Я перейду к факту, который эти положения доказывает.