Полное собрание сочинений. Том 40

Наши враги, судя о нас, бывают ближе к истине, чем мы сами, судя о себе.

69

Невинность всегда находит гораздо меньше защиты, чем преступление.

70

Тщеславие заставляет нас поступать противно нашим вкусам гораздо чаще, чем требования разума.

71

Как ни редка настоящая любовь, настоящая дружба — еще реже.

72

Только люди с твердой волей обладают настоящей нежностью; люди же, кажущиеся нежными, часто только слабые люди, могущие очень легко перейти от нежности к ядовитости.

73

Люди злословят чаще от тщеславия, чем от недоброжелательства.

74

Наше спокойствие или тревожное расположение духа зависит не столько от того значительного, что с нами случается в жизни, сколько от покойных или неприятных условий нашей обыденной жизни.

75

Как бы ни были злы люди, они никогда не решились бы выказать себя врагами добродетели; и потому, когда они хотят преследовать ее, — они или притворяются, что считают ее притворной, или заподозривают в ней скрытое зло.

76

Люди часто переходят от любви к честолюбию, но никогда не переходят назад — от честолюбия к любви.

77

Люди как будто находят, что у них слишком мало недостатков; и потому умножают их разными странными свойствами, которыми они украшают себя и за которыми ухаживают столь старательно, что достоинства эти под конец обращаются в недостатки, от которых им уже невозможно бывает исправиться.

78

Есть люди, до такой степени занятые самими собою, что, даже влюбляясь, они ухитряются быть озабоченными только собственной страстью, не обращая никакого внимания на того человека, которого они любят.

79

В неудачах наших лучших друзей мы всегда находим нечто такое, что не неприятно нам.

80

Никто не торопит так других, как те лентяи, которые после того, как они вполне удовлетворены своей потребностью лени, хотят казаться деятельными.

81

Похвала, которою нас награждают за хорошее, что мы сделали, имеет хоть ту выгоду, что заставляет нас держаться доброй жизни.

82

Великие души не те, у которых менее страстей и более добродетелей, нежели у обыкновенных душ, но те, у которых наиболее великие цели.

83

Жестоких людей производит не врожденная свирепость, а самолюбие.

84

Подражание всегда неудачно, и то, что подделано, не нравится нам в тех самых вещах, которыми мы восхищаемся в оригиналах.

85

Уверенность в том, что мы нравимся, вернее всего производит обратное действие.

86

Есть произведения искусства, которые более действуют, когда они несовершенны, и теряют свою прелесть, когда они окончены.

87

Телесная работа освобождает от труда ума. Бедные от этого бывают счастливы.

88

Так как сильные мира не могут дать ни здоровья, ни душевного спокойствия, то люди всегда платят слишком дорого за те блага, которые они могут дать.

89

Изучение людей нужнее, чем изучение книг.

90

Мы узнаем и себя и других только в случайностях жизни.

91

Мы раздражаемся на тех, которые хитрят с нами, главное за то, что они считают себя умнее нас.

92

Всегда кажется скучно с теми людьми, которым скучно с тобою.

93

Никогда не бывает так трудно говорить, как тогда, когда молчать становится стыдно.

94

Всегда можно простить человеку те грехи, в которых он имеет смелость сознаться.

95

Можно дать совет, но нельзя дать умение им воспользоваться.

96

Мало людей приятных в разговоре, главное потому, что всякий занят мыслью о том, как бы ему высказать то, что намерен сказать, а не о том, что говорят другие.

97

Главное же будем избегать разговоров о самих себе и о том, как мы поступили в том и другом случае: нет ничего неприятнее человека, который кстати и некстати постоянно упоминает о себе.

98

<Гордость, как будто утомленная от всех своих хитростей и всех своих превращений после того, как она уж одна переиграла всевозможные роли в великой комедии человечества, выступает, наконец, с своим настоящим лицом и является простою спесью, так что спесь есть только явное проявление гордости>.

[БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК Л. де КЛАПЬЕ ВОВЕНАРГА]

Luc de Clapiers marquis de Vovenargue родился в 1715 году и умер в 1747. Короткая жизнь этого человека по внешним условиям была самою несчастною. Юношей он поступил в военную службу, делал несколько кампаний, но не имел никакого успеха в военной карьере. И только расстроил в походах свое здоровье, так что должен был рано, в небольшом чине, выйти в отставку, и уехал в свое поместье. Так как государственная служба в то время считалась почти необходимым условием жизни дворян, он ходатайствовал о служебном месте на дипломатическом поприще. Но в то время, как он уже готов был поступить на эту новую службу, его постигла тяжелая болезнь — оспа, не только жестоко изуродовавшая его, но и значительно ослабившая его телесные силы. Он остался в деревне и посвятил свое время работе мысли.

Он был очень мало образован, даже не знал латыни, что по тогдашним временам считалось необходимым условием образования. Однако недостаток модного по тогдашнему времени образования не только не помешал его умственной деятельности, но, напротив, много содействовал ее самобытности.