Совершенство отдельных людей и общества никогда не достигается на все времена, ибо для каждого времени есть свое совершенство.
Жизнь должна быть рождением души. Животное должно быть очеловечено, плоть должна быть претворена в дух; телесная деятельность должна быть превращена в мысль, в сознание, в разум, справедливость, великодушие, как свеча в свет и теплоту. Эта высшая алхимия оправдывает наше присутствие на земле; в этом наше призвание и наше достоинство.
Как нельзя разбить яйца, в котором сидит цыпленок, без опасности для его жизни, так не может один человек освободить другого без опасности для его духовной жизни. Когда дух достигнет известного роста, он сам разобьет свои оковы.
Жизнь есть непрекращающееся чудо. Зная, что такое рост, мы знаем сокровеннейшую из тайн природы.
Ничто так не вредно для нравственного совершенствования, как сознание своего преуспеяния.
К счастью, путь истинного нравственного улучшения совершается так незаметно, что человек и не может видеть своих успехов иначе, как после долгих промежутков времени.
Если ты думаешь, что ты совершенствуешься, замечаешь это, — знай, что ты заблуждаешься, остановился или идешь назад.
Чем к меньшему мы привыкли, тем меньше нам угрожает лишений.
Воздержание не означает подавления силы, не означает приостановки в добре, в проявлении любви или веры, но, наоборот, проявление силы духовной, препятствующей делать то, что человек считает дурным.
Как дым изгоняет пчел из улья, так обжорство изгоняет духовные дары и совершенства ума.
Великое благо иметь то, чего мы желаем; еще более великое благо ничего не желать, кроме того, что мы имеем.
Ночная бабочка летит в огонь лампы, не зная боли ожога; и рыба глотает червяка на удочке, не зная опасности; а вот мы не расстаемся с чувственными наслаждениями, хотя отлично знаем, что они опутаны сетью бедствий. Такова бездонная глубина безрассудства.
Наши желания — то же, что маленькие дети, которые всегда беспокойны и всегда просят у матери то того, то другого и никогда не довольны ничем. Чем более им уступают, тем более они делаются докучливыми.
Кто мудр? — У всех чему-нибудь научающийся.
Кто силен? — Себя обуздывающий.
Кто богат? — Довольствующийся своей участью.
То, от чего человек отказался, не может причинить ему страдания. Тот, кто уничтожил в себе гордость, говорящую «я», «мое», тот перешел в высший мир.
Чем больше торопишься, тем меньше успеваешь.
Никто никогда не раскаивался, что съел слишком мало.
Из наслаждения возникает печаль, из наслаждения возникает страх; кто свободен от наслаждений, нет для того уже ни печали, ни страха.
Славнее господства над землей, прекраснее восхождения до небес, славнее владычества над мирами — святая радость первых ступеней освобождения.
Увеличение потребностей не есть усовершенствование, как это часто думают, напротив: чем больше ограничил человек свои потребности, тем больше в нем сознания своего человеческого достоинства, тем он свободнее, мужественнее и, главное, способнее служить богу и людям.
Бог не есть любовь. Любовь есть только одно из проявлений бога в человеке.
Что мы любим детей божиих, узнаем из того, когда любим бога и соблюдаем заповеди его. Ибо это есть любовь к богу, чтобы мы соблюдали заповеди его. И заповеди его не тяжки.
Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил его: какая первая из всех заповедей?
Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, израиль! Господь бог наш есть господь единый. И возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостью твоей: вот первая заповедь.
Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной, большей сих, заповеди нет.
Эпикурейство приводит к отчаянию. Философия долга менее безотрадна. Но спасение заключается в согласии долга и счастья, в соединении личной воли с волей божественной, в вере, что эта высшая воля управляема любовью.
Человеколюбие включает справедливость.
Мудрец сказал: мое учение просто, и смысл его легко постигнуть. Оно всё состоит в том, чтобы любить ближнего, как самого себя.