Заблуждения и несогласия людей в деле искания и признания истины происходят не от чего иного, как от их недоверия к разуму; вследствие этого жизнь человеческая, руководимая обычаями, преданиями, модами, суевериями, предрассудками, насилием и всем, чем угодно, кроме разума, течет сама по себе, а разум существует сам по себе. Часто бывает и то, что если орган разума — мышление — и применяется к чему-нибудь, то не к делу искания и распространения истины, а к тому, чтобы во что бы то ни стало оправдать и поддержать обычаи, предания, моды, суеверия, предрассудки.
Заблуждения и несогласия людей в деле признания единой истины — не оттого, что разум у людей не один или не может показать им единую истину, а оттого, что они не верят в него.
Если бы они поверили в свой разум, то нашли бы способ сверять показания разума в себе с показаниями его же в других.
А нашедши этот способ взаимной проверки, убедились бы, что разум один, несмотря на то что, вследствие различных степеней силы органа разума — мышления, он показывает разное.
С разумом то же, что и с зрением. Как органы зрения — глаза открывают людям различные по величине радиусов физические горизонты не вследствие отсутствия единства законов зрения, а благодаря различию степеней дальнозоркости или точек зрения (в прямом смысле), так и орган разума — мышление — открывает людям различные умственные и нравственные горизонты не вследствие отсутствия единства законов мышления, а вследствие различия или степеней умственной дальнозоркости или точек зрения (в переносном смысле).
И как в деле обозрения физического горизонта односторонность отдельных частных точек зрения исправляется объединением их в одну общую, например, высочайшую точку зрения (в прямом смысле этого слова), а различие в степенях дальнозоркости уравнивается оптическими приборами: очками, биноклями, телескопами, — так и в деле изучения нравственного и духовного горизонтов та же односторонность единичных точек зрения исправляется подобным же объединением их в одну общую, высшую точку зрения; различие же в степенях умственной дальнозоркости уравновешивается при помощи просвещения, причем лучшим органом такого уравнения является слово, исходящее из уст мудрейших людей.
Мудрец
Но не в одном различии точек зрения и степеней разумения лежит причина разногласия людей в деле признания единой истины. Причина такого разногласия кроется еще в самолюбии людей, благодаря которому очень часто человек, уже признавший внутренно разумность доводов своего собеседника, все-таки продолжает отстаивать уже раз высказанное им мнение.
Всё, что совершается в жизни отдельного человека и человеческих обществ, имело свое начало в мысли. И потому объяснение всего того, что случается с людьми — не в предшествующих событиях, а в предшествовавших событиям мыслях.
Едва ли не важнее знать то, о чем не надо думать, чем то, о чем надо думать.
Наша жизнь — следствие наших мыслей; она исходит из наших мыслей. Если человек говорит или действует со злою мыслью, — страдание неотступно следует за ним, как колесо за ногами вола, влекущего повозку.
Наша жизнь — следствие наших мыслей; она рождается в нашем сердце, она творится нашею мыслью. Если человек говорит или действует с доброю мыслью, — радость следует за ним, как тень, никогда не покидающая.
Человек не изменится оттого, что выбелится его обиталище. Благо народа не увеличится оттого, что ему дадут возможность бòльших удовольствий и материальных удобств. Душа творит свое тело. Только мысль устраивает достойное для себя жилище.
Наши привычные мысли придают в нашем уме свойственную им окраску всему, с чем мы приходим в соприкосновение. Ложны эти мысли — и они извратят наиболее возвышенные истины. Атмосфера, создаваемая вокруг нас нашими привычными мыслями, представляет из себя для каждого из нас нечто более твердое, чем дом, в котором мы живем. Она является чем-то вроде раковины улитки, которую она всюду носит с собой.
Наша мысль, хорошая или дурная, отправляет нас в рай или в ад, не на небе и не под землей, а здесь, в этой жизни.
Для того, чтобы изменить установившийся ход жизни в себе или в людях, надо бороться не с событиями, а с теми мыслями, которые произвели и производят их.