Полное собрание сочинений. Том 42. Ноябрь 1920 — март 1921

Речь на собрании партийного актива г. Москвы 24 февраля 1921 г. {136}

Меня несколько удивляет характер сегодняшней беседы. Мне кажется, сейчас политический момент не такой. Надо бороться с создавшимся положением, которое ухудшилось и во внутреннем и в международном отношении. Мир с Польшей до сих пор еще не заключен, внутри – рост бандитизма и кулацкие восстания. С продовольствием и топливом громадное ухудшение. Прошлый год мы тратили в первом полугодии хлеба по 15 миллионов пудов, во втором – по 8 миллионов, в этом году в первом полугодии мы израсходовали 25 миллионов пудов, а теперь должны сократить паек, и даже нет уверенности, что и его будем выдавать регулярно. Очевидная ошибка в том, что мы неправильно распределяли хлеб в первом полугодии; мы не должны были увеличивать расход его до 25 миллионов. Сейчас из Сибири подвоза нет, так как кулацкими повстанцами прервана железнодорожная линия. Наши сибирские товарищи говорили о возможности кулацкого восстания, но размеры его определить очень трудно. Это не война, в которой можно учесть силы. Сибирское крестьянство еще не привыкло к тягостям, хотя оно несет их меньше, чем крестьянство Европейской России, и получился перерыв сообщения с Сибирью и прекращение подвоза. С 1-го по 10-е марта, приблизительно, улучшения с продовольствием не будет. Запасов мы не оставили. Сейчас все должно быть направлено на то, чтобы устоять, с максимальной устойчивостью вынести настоящее положение. Некоторое улучшение подвоза с Кавказа есть, но есть шансы и на ухудшение. По-видимому, восстание в Армении успокоится{137}, но подвоз с Кавказа ни в коем случае не может вознаградить нас за неподвоз из Сибири, хотя и делается нажим на Юго-Восточную дорогу, чтобы пополнить убытки. Сведения печальные, но ничего поделать нельзя.

В бандитизме чувствуется влияние эсеров. Главные силы их за границей; они мечтают каждую весну свергнуть Советскую власть. Недавно Чернов писал об этом в одной русской заграничной газете. Эсеры связаны с местными поджигателями. Связь эта видна и из того, что восстания происходят как раз в тех районах, из которых мы берем хлеб. Разверстку провести было невообразимо трудно. В Сибири тоже есть разверстка, но там еще есть запасы с прошлых годов.

Ухудшение распространилось и на топливо. Здесь нет точных цифр, ясного вывода сделать нельзя, и нельзя также определить причины топливного кризиса.

Мы пришли к выводам, что имеется недовольство общего характера. Это недовольство надо ловить снизу, если нельзя быстро через советские аппараты, прямо через аппараты партии.

Кроме указания на бюрократизм, имеются и ошибки в плане. План надо проверять, когда он составляется, обсуждая в печати и на собраниях. Мы принуждены останавливать предприятия и этим нарушаем работу тех фабрик, которые даже имеют топливо. В чем дело? Ясно, что, кроме ошибок, в плане есть материалы для судебного процесса. Надо двинуть в учреждения пролетарский элемент.

Несомненно, что до окончания сплава мы из топливного кризиса не выйдем. Надо использовать, сколько возможно, санный путь и хорошо использовать сплав. Топливный кризис сказался и на текстильных предприятиях, и они не в состоянии выполнить даже минимальную программу.

Вот трудности вследствие бандитизма и перерыва сообщения с Сибирью. Сообщение Смирнова говорит о том, что там справятся с бандитизмом, но не ручаются за улучшение подвоза хлеба. Поэтому не надо расплываться на разговоры об общем положении, а сосредоточить усилия на том, чтобы выйти из этого положения.

Несколько слов о положении в московской организации. Некоторые товарищи сваливают вину в склоке на большинство МК. Если меньшинство недовольно, оно может постановление конференции обжаловать в ЦК. Я не знаю, как ЦК решит этот вопрос, но мое личное мнение, что вина лежит на меньшинстве. Резолюция Всероссийской конференции говорит, что надо считаться с мнением меньшинства, нужно обсуждение и дискуссии внутри партии{138}. В ноябре на губернской конференции были произведены выборы МК на этой платформе{139}. Была применена система двух комнат, что уже есть трещина; но терпеть дальше такие вещи нельзя. Мы допустили критику не для критики, а чтобы вынести правильные решения. Москва побила рекорд в дискуссиях. В ноябре говорили о неправильной линии МК и за это было 120 голосов. Во время дискуссии, когда каждый выставлял свою платформу, уже против МК было меньше. Какая эта демократия, если конференция не может выбирать МК? После трехмесячной дискуссии вина в склоке падает на тех, кто недоволен. Конечно, имеется формальное право обжаловать решение, но долг революционера сплачиваться в трудные моменты и не злоупотреблять формальным правом обжалования.