Полное собрание сочинений. Том 42. Ноябрь 1920 — март 1921

Когда мы так говорим, не надо также забывать и другой стороны: не надо забывать, что мы победили не больше, чем наполовину. Мы победили потому, что сумели удержаться против государств, которые сильнее нас и притом объединившихся с нашими эмигрировавшими эксплуататорами – помещиками и капиталистами. Мы все время знали и не забудем, что наше дело есть международное дело, и пока во всех государствах, – ив том числе в самых богатых и цивилизованных, – не совершится переворота, до тех пор наша победа есть только половина победы или, может быть, меньше. Только теперь у нас идут победные бои против Врангеля; со дня на день мы ждем известий, которые подтвердят наши ожидания{2}. Мы уверены, что если нам не удастся взять Крым в ближайшие дни, то это удастся в последующие, но у нас нет никакой гарантии, что это последняя попытка мировой буржуазии против нас. Напротив, мы имеем данные, которые говорят, что эта попытка будет повторена весной. Мы знаем, что у них будут ничтожные шансы, мы знаем также, что у нас военные силы будут прочнее и более мощны, чем у какой-либо другой державы, но при всем этом опасность не исчезла, она существует и будет существовать, пока не победит революция в одной или в некоторых из передовых стран.

Мы знаем, что дело идет к этому, мы знаем, что бывший этим летом в Москве II конгресс III Интернационала сделал невиданное, необъятное дело{3}. Может быть, некоторые из вас присутствовали на докладе тов. Зиновьева, который рассказывал подробно о съезде немецких независимцев в Галле{4}. Вероятно, вы видели конкретные картины того, что делается в одной из стран, где шансы на революцию всего сильнее. Но подобные вещи происходят теперь во всех странах. Коммунизм развился, окреп, сплотился в партию во всех передовых странах. Дело международной революции за это время потерпело ряд поражений в маленьких странах, в которых задавить движение помогли гигантские хищники, как, например, Германия помогла задавить финляндскую революцию{5} или как колоссы капитализма – Англия, Франция, Австрия – задавили революцию в Венгрии{6}. Но задавив ее, они тем самым в тысячу крат увеличили элементы революции у себя. И теперь основная причина, почему они обессилены в борьбе, – это то, что у них не обеспечен тыл, потому что рабочие и крестьяне во всех странах не хотят воевать против нас, потому что герои-моряки оказались не только у нас, в Кронштадте, но нашлись и у них. Имена моряков, которые были в нашем Черном море, связаны во всей Франции с воспоминанием о русской революции; французские рабочие знают, что те, кто отбывает теперь каторгу во Франции, подняли восстание в Черном море, не желая быть палачами русских рабочих и крестьян{7}. Вот почему теперь ослаблена Антанта, вот почему мы спокойно говорим, что в международном отношении мы обеспечены.

Но наша победа, товарищи, далеко не полна, мы имеем этой победы еще менее половины. Да, мы одержали гигантскую победу благодаря самоотверженности и энтузиазму русских рабочих и крестьян, нам удалось показать, что Россия способна давать не только одиночек-героев, которые шли на борьбу против царизма и умирали в то время, как рабочие и крестьяне не поддерживали их. Нет, мы были правы, когда говорили, что Россия даст таких героев из массы, что Россия сможет выдвинуть этих героев сотнями, тысячами. Мы говорили, что это будет и что тогда дело капитализма будет проиграно. Главная же причина того, что нам сейчас дало победу, главный источник – это героизм, самопожертвование, неслыханная выдержка в борьбе, проявленная красноармейцами, которые умирали на фронте, проявленная рабочими и крестьянами, которые страдали, особенно промышленные рабочие, которые за эти три года в массе страдали сильнее, чем в первые годы капиталистического рабства. Они шли на голод, холод, на мучения, чтобы только удержать власть. И этой выдержкой, этим героизмом они создали тыл, который оказался единственно крепким тылом, который существует между борющимися силами в этот момент. Поэтому-то мы сильны и прочны, в то время как Антанта разваливается и разваливается у нас на глазах.