Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Одинъ разъ онъ поѣхалъ на охоту съ товарищами и переѣзжаетъ верхомъ черезъ большую дорогу, видитъ въ лощинкѣ завязъ возъ съ сѣномъ, мужикъ <тянетъ за подтяжки одной рукой лошадь,> а другой бьетъ вилами худую лошаденку, а лошаденка бьется, падаетъ на колѣни, а вывезти не можетъ. А на дорогѣ сидитъ баба пригорюнившись. Охотники проѣхали, и одинъ изъ нихъ посмѣялся мужику: «Ты бы бабу на пристяжку запрегъ, а то что она такъ сидитъ». Мужикъ былъ большой, сильный и угрюмой. Онъ поглядѣлъ на охотника, хотѣлъ сказать что-то, потомъ раздумалъ и изъ всѣхъ силъ сталъ бить лошадь. А баба сказала: «Ахъ, родной ты мой кормилецъ, чтò бы пожалѣть человѣка, а ты зубоскалишь», — и заплакала. Лошадь рванулась и упала. Мужикъ бросилъ вилы и сталъ выпрягать. Андрей Иванычъ подъѣхалъ къ мужику и говоритъ: «Чтоже, или она не кормлена у тебя?» Мужикъ не отвѣчалъ. А баба рада поговорить, да и говорить мастерица, стала разсказывать и все разсказала, какъ они одиноки живутъ, хлѣба не родилось, двухъ лошадей увели, сына женили, а сынъ померъ, и прогнѣвался на нихъ Господь, и пропадомъ пропадаемъ. Мужикъ ничего не говорилъ, а вытаскивалъ за хвостъ лошадь изъ оглобель. У мужика лицо было такое серьезное, хорошее, и баба такая жалкая показалась, что Андрею Иванычу стало жалко. «Василій, — закричалъ онъ охотнику, который посмѣялся надъ мужикомъ, — подъѣзжай!» Василій подъѣхалъ. — «Слѣзай съ лошади — разсѣдлывай!» — Василій слѣзъ и разсѣдлалъ, не зная что будетъ. «Возьми сѣдло и неси домой, — недалеко, верстъ десять. А ты, дружокъ, какъ тебя звать?» — сказалъ онъ мужику. — «Миколай, кормилецъ, Миколай Труновъ», — отвѣчала баба за мужика. Мужикъ снималъ хомутъ и смотрѣть не хотѣлъ на Андрея Иваныча. — «Такъ ты, Николай, возьми лошадь, вотъ эту. Она добрая и хорошо воза возитъ». — Мужикъ посмотрѣлъ и отвернулся, онъ думалъ, что смѣются. — «Охъ, ты мой болѣзный, — заговорила баба, — что смѣяться то». —

— «Бери, чтоль». — Но ни мужикъ, ни баба не брали лошади. Тогда Андрей Иванычъ велѣлъ привязать лошадь къ мужицкому возу и самъ ускакалъ прочь. — «Ты смотри, не краденъ ли?» — закричалъ мужикъ вслѣдъ. — «Не краденъ, не бойся! — закричалъ Андрей Иванычъ, — моего завода, Прозорова, Андрей Иваныча».

Когда въ этотъ вечеръ Андрей Иванычъ вернулся домой, къ нему навстрѣчу выбѣжала его нянюшка Марья Лукинишна, — она была у него экономка, — и со слезами стала разсказывать ему, что въ домѣ становой и другіе чиновники, и переписываютъ всѣ вещи, и все хотятъ продать, и имѣнье продадутъ.

«Ничего, Лукинична, поправимся, — сказалъ Андрей Иванычъ, — а вели-ка обѣдать давать». — Онъ позвалъ Становаго и чиновника обѣдать и веселился и смѣялся съ ними за обѣдомъ, a послѣ обѣда велѣлъ имъ дѣлать свое дѣло, а самъ велѣлъ запречь лошадей и поѣхалъ въ городъ ко всѣмъ роднымъ и знакомымъ просить денегъ. Онъ просилъ взаймы. Но никто не далъ ему. Онъ уже хотѣлъ ѣхать домой, какъ вспомнилъ про тетку, которая очень любила его. Онъ пріѣхалъ къ ней и разсказалъ все. «Я тебя люблю и помогла бы тебѣ, Андрюша, да у меня своихъ денегъ нѣтъ, а есть дѣтскія. Отдашь ли ты?» — «Я отдамъ непремѣнно», — сказалъ Андрей Иванычъ, — и онъ точно думалъ отдать. И тетка взяла съ него честное слово, что онъ перестанетъ жить такъ роскошно и въ [срокъ?] деньги эти заплатитъ. Андрей Иванычъ далъ честное слово, взялъ деньги и поѣхалъ въ <Москву> городъ. Но въ Москвѣ встрѣ[тился] ему его пріятель, и онъ, вмѣсто того чтобы заплатить деньги, прожилъ ихъ всѣ. Когда вышли послѣднія деньги, онъ легъ въ постель, но не могъ спать. Такъ онъ пролежалъ цѣлую ночь и не могъ придумать, чтò ему дѣлать. Жалко ему было и свой домъ, и деревню, гдѣ онъ родился и выросъ и гдѣ похоронены были его родители. Но хуже всего для него было то, что онъ обманулъ тетку, не сдержалъ слова и прожилъ чужіе деньги. «Теперь я подлецъ и пропащій человѣкъ, и мнѣ нельзя жить». Онъ былъ въ такомъ отчаяніи, что если бы у него былъ подъ руками пистолетъ, то онъ застрѣлился бы. Но пистолета не было... «Утопиться?» — подумалъ онъ. Всталъ, одѣлся, вышелъ изъ гостинницы и пошелъ къ рѣкѣ. Когда онъ подошелъ къ рѣкѣ, солнце встало, и ему стало вдругъ весело. — «Нѣтъ, — подумалъ онъ, — не буду топиться, a убѣгу куда нибудь, такъ, чтобы не знали меня. Дальше куда нибудь». — «Вотъ, если бы съ ними уйти куда нибудь», — подумалъ онъ, глядя на рыбаковъ. На берегу лежало мужицкое платье. И ему вдругъ пришла мысль. Онъ снялъ свое платье, будто хочетъ купаться, потомъ влѣзъ въ воду и надѣлъ все мужицкое платье и пошелъ по берегу. Все онъ дѣлалъ какъ воснѣ, только думалъ куда бы уйти поскорѣе. На берегу была пристань, вошелъ на нее. <«Берите билеты скорѣе», закричали ему.> «Проходи скорѣе, останешься» — закричали на него и толкнули на пароходъ. Пароходъ засвисталъ и поѣхалъ.