Читаем Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг. полностью

Одинъ былъ тамъ Землемеръ Берсовъ, который съ нимъ дло имлъ, очень имъ недоволенъ, и говорилъ, что ежели Князя выберутъ, то не Князь — Володька съ Натальей, — это я его слова повторяю, — будутъ предводителями.

Княгиня (строго).

Я вамъ говорила разъ и повторяю первый и послдній разъ, чтобы вы мн ни про Володю, ни про Наталью не смли говорить. — Я знаю отношенія Володи къ мужу и знать не хочу, какъ ихъ перетолковываютъ.

Иванъ Ильичъ.

Да вдь не я говорилъ, а только...

Княгиня.

Все равно, вы не должны повторять при мн.

Иванъ Ильичъ (смущенный).

Виноватъ, Княгиня, поврьте...

Княгиня.

А вотъ сходите-ка лучше къ Князю да узнайте, какъ его здоровье, и ежели онъ не хочетъ сюда выйти, то чего ему прислать туда? и не хочетъ ли онъ свжаго хлба, спросите.

Иванъ Ильичъ (встаетъ, въ дверяхъ встрчается Князь).

А Княгиня только что посылали меня о вашемъ здоровьи узнать, Ваше Сіятельство.

Князь (съ досадою размахивая руками около лица Ивана Ильича).

Ну, какое мое здоровье? разумется, скверное и еще хуже отъ того, что нтъ секунды покоя, чтобъ не прибжалъ какой не будь посолъ. «Хорошо ли ваше здоровье, какъ вы почивали?» Ахъ, тоска! (Идетъ къ чайному столу. Входитъ Сашка.)

Княгиня (длаетъ ему знаки, онъ подходитъ къ ней.)

[Княгиня]

Ну что?

Сашка.

Сказали, что придутъ.

Княгиня.

Да чтожъ онъ, всталъ? пошолъ?

Сашка.

Нтъ, все лежатъ. Я имъ еще сказалъ, [169]чтобъ изволили итти, они разсерчали, — не мшай, сказали и опять стали читать.

Княгиня.

Ну, бги еще разъ. (Встаетъ и въ сторону.)Опять это огорчить его, ахъ, Боже мой! — (Къ мужу: цлуются рука въ руку.)Здравствуй, мой дружокъ, хорошо-ли ты почивалъ?

Князь (иронически).

Прекрасно...

Княгиня (садится за столъ).

Кофею хочешь, мой другъ?

Князь.

Да. Только, пожалуйста, не сладко, какъ всякій разъ какъ сыропъ. А Валерьяна нтъ?

Княгиня.

Онъ въ саду, читаетъ, сейчасъ придетъ, мой другъ. А сухариковъ ты хочешь? (Подаетъ ему.)

Князь.

«Bestimmung des Menschen» [170]читаетъ. Какъ[же] — философъ! а что отецъ его [171]разъ говорилъ, что онъ хочетъ видть его за завтракомъ, такъ этаго нтъ. А разсуждать мастеръ. Съ попомъ объ философіи и дурней помщиковъ удивлять своими фразами, только на это и взять.

Княгиня.

Да онъ вдь готовится къ экзамену, мой другъ, иногда и зачитается, увлечется.

Князь.

Ахъ, ужъ этотъ мн экзаменъ, матушка, вотъ гд сидитъ. Изъ экзамена изъ этаго выйдетъ тожъ, что изъ хозяйства, изъ, живописи, изъ службы: все начнетъ и броситъ, ужъ это я теб говорю. Я его знаю. Коли бы хотлъ учиться, такъ учился бы, пока былъ въ Университет, а не проваливался бы на экзаменахъ и меня [не] срамилъ передъ всми професорами, попечителемъ, которому я писалъ объ немъ. Шалопай и больше ничего.

Княгиня.

Ахъ, мой другъ, онъ теперь старается.

Князь.

Не можетъ онъ ничего стараться; потому что это самый пустяшный человкъ, ни на что не способный. (Обращаясь къ Ивану Ильичу.)И все отъ чего? Отъ того что матушка да тетушка, ея сестрица въ Москв, восхищались имъ и увряли всхъ и его самаго, что это геній и умный, вотъ изволите видть, а это болванъ какихъ мало — просто, какъ я его узналъ теперь въ эти 3 мсяца. — (Обращаясь снова къ жен.)Глупъ, какъ пробка, какъ этотъ Сашка, глупъ и лнивъ, и дуренъ, и все.

Княгиня.

Ахъ, что это ты, мой другъ.

Князь.

Не я этому виноватъ, а на вашей душ грхъ, сударыня. Болвану 20 лтъ, я его повезъ къ губернатору, такъ онъ войти въ комнату не уметъ, онъ 2-хъ словъ сказать не можетъ. Губернаторъ мн другъ и пріятель старый. —

Иванъ Ильичъ.

Какже-съ, это, Ваше Сіятельство, вс знаютъ, какъ они васъ уважаютъ.

Князь.

То есть онъ мальчишкой былъ, корнетомъ, когда я былъ Поручикомъ Гвардіи, и онъ ко мн бгалъ по 3 раза на день — такъ вотъ наши отношенія, но мн стыдно, совстно передъ нимъ стало за сына. Вдь онъ пофранцузски забылъ говорить, онъ не можетъ ужъ [поддержать] une conversation suivie [172]по французски, это кутейникъ какой-то, а не Князь Зацпинъ.

Княгиня.

Да онъ еще такъ молодъ, мой другъ.

Князь.

Молодъ? Вотъ это я люблю; да помилуй, матушка, да въ его года я былъ ужъ адъютантомъ у Принца, и ужъ меня весь Петербургъ зналъ, а онъ только собирается держать экзаменъ на Кандидата. Молодъ?

Володя (входитъ съ письмомъ и кланяется Княгин).

Съдобрымъ утромъ, Ваше Сіятельство. Изъ города пріхали, вамъ письмо, сударь, кажется, отъ Князь Анатолій Осипыча.

Князь.

Давай. Хочешь чаю?

Володя.

Помилуйте-съ, я дома пилъ.

Князь (распечатывая письмо).

Налей ему чаю. (Читаетъ.)Аа! ну чтожъ, я очень радъ.

Княгиня.

Что это, мой другъ?

Князь.

Князь Анатолій на дняхъ будетъ, онъ взялъ отпускъ на три мсяца и будетъ сюда съ женой. — Только тсно имъ будетъ. А? Володя? Какъ ты думаешь? А? Гд ихъ помстимъ?

Володя (взявъ чашку).

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза