Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.

 «Барыня спит али нет?» спросил вдруг подле Аксютки густой мужицкий голос. Она открыла глаза, которые прежде были зажмурены, и увидала чью-то фигуру, которая, показалось ей, была выше флигеря; она взвизгнула и понеслась назад, так что ее юпка не поспевала лететь за ней. Одним скачком она была на крыльце, другим в девичьей, и с диким воплем бросилась на постель. Дуняша, тетка ее и другая девушка обмерли со страху; но не успели они очнуться, как тяжелые, медленные и нерешительные шаги послышались в сенях и у двери. Дуняша бросилась к барыне, уронив спуск; вторая горничная спряталась за юпки, висевшие на стене; тетка, более решительная, хотела было придержать дверь, но дверь отворилась, и мужик вошел в комнату. Это был Дутлов в своих лодках. Не обращая внимания на страх девушек, он поискал глазами иконы и, не найдя маленького образка, висевшего в левом углу, перекрестился на шкапчик с чашками, положил шапку на окно и, засунув глубоко руку за полушубок, точно он хотел почесаться под мышкой, достал письмо с пятью бурыми печатями, изображавшими якори. Дуняшина тетка схватилась за грудь… Насилу она выговорила: 

– Перепугал же ты меня, Наумыч! Выговорить не могу сло…ва. Так и думала, что конец пришел.

 – Можно ли так? – проговорила вторая девушка, высовываясь из-за юпок.

 – И барыню даже встревожили, – сказала Дуняша, выходя из двери: – что лезешь на девичье крыльцо не спросимши? Настоящий мужик!

 Дутлов, не извиняясь, повторил, что барыню нужно видеть.

 – Она не здорова, – сказала Дуняша.

 В это время Аксютка фыркнула таким неприлично-громким смехом, что опять должна была спрятать голову в подушки постели, из которых она целый час, несмотря на угрозы Дуняши и ее тетки, не могла вынуть ее без того, чтобы не прыснуть, как будто разрывалось чтò в ее розовой груди и красных щеках. Ей так смешно казалось, что все перепугались, – и она опять прятала голову, и будто в конвульсиях елозила башмаком и подпрыгивала всем телом.

 Дутлов остановился, посмотрел на нее внимательно, как будто желая дать себе отчет в том, чтò такое с ней происходит, но, не разобрав в чем дело, отвернулся и продолжал свою речь.

 – Значит, как есть, оченно важное дело, – сказал он, – только скажите, что мужик письмо с деньгами нашел.

 – Какие деньги?

 Дуняша, прежде чем доложить, прочла адрес и расспросила Дутлова, где и как он нашел эти деньги, которые Ильич должен был привезть из города. Разузнав всё подробно и вытолкнув в сени бегунью, которая не переставала фыркать, Дуняша пошла к барыне, но, к удивлению Дутлова, барыня всё-таки не приняла его и ничего толком не сказала Дуняше. 

– Ничего не знаю и не хочу знать, – сказала барыня: – какой мужик и какие деньги. Никого я не могу и не хочу видеть. Пускай он оставит меня в покое. 

– Что же я буду делать? – сказал Дутлов, поворачивая конверт: – деньги не маленькие. Написано-то чтò на них? – спросил он Дуняшу, которая снова прочла ему адрес. 

Дутлову как будто всё что-то не верилось. Он надеялся, что, может быть, деньги не барынины и что не так прочли ему адрес. Но Дуняша подтвердила ему еще. Он вздохнул, положил за пазуху конверт и готовился выйти.

 – Видно, становому отдать, – сказал он.

 – Постой, я еще попытаюсь, скажу, – остановила его Дуняша, внимательно проследив за исчезновением конверта в пазухе мужика. – Дай сюда письмо.

 Дутлов опять достал, однако не тотчас передал его в протянутую руку Дуняши.

 – Скажите, что нашел на дороге Дутлов Семен.

 – Да дай сюда.

 – Я было думал, так, письмо; да солдат прочел, что с деньгами.

 – Да давай же.

 – Я и не посмел домой заходить для того… – опять говорил Дутлов, не расставаясь с драгоценным конвертом: – так и доложите.

 Дуняша взяла конверт и еще раз пошла к барыне.

 – Ах, Боже мой, Дуняша! – сказала барыня укорительным голосом: – не говори мне про эти деньги. Как я вспомню только этого малюточку…

 – Мужик, сударыня, не знает, кому прикажете отдать, – опять сказала Дуняша.

 Барыня распечатала конверт, вздрогнула, как только увидела деньги, и задумалась.

 – Страшные деньги, сколько зла они делают! – сказала, она.

 – Это Дутлов, сударыня. Прикажете ему итти, или изволите выйти к нему? Целы ли еще деньги-то? – спросила Дуняша.

 – Не хочу я этих денег. Это ужасные деньги. Чтò они наделали? Скажи ему, чтоб он взял их себе, коли хочет, – сказала вдруг барыня, отыскивая руку Дуняши. – Да, да, да, – повторила барыня удивленной Дуняше, – пускай совсем возьмет себе и делает, что хочет.

 – Полторы тысячи рублей, – заметила Дуняша, слегка улыбаясь, как с ребенком.

 – Пускай возьмет всё, – нетерпеливо повторила барыня. – Что, ты меня не понимаешь? Эти деньги несчастные, никогда не говори мне про них. Пускай возьмет себе этот мужик, что нашел. Иди, ну иди же!

 Дуняша вышла в девичью.

 – Все ли? – спросил Дутлов.

– Да уж ты сам сосчитай, – сказала Дуняша, подавая ему конверт, – тебе велено отдать.

Дутлов положил шапку под мышку и, пригнувшись, стал считать.

– Счетов нету?

Дутлов понял, что барыня по глупости не умеет считать и велела ему это сделать.