Полное собрание сочинений. Том 83

Въ Русск[ой] ст[арин] много хорошаго для меня. Или въ одиночеств сильно чувствуется. — Ну до свиданья. Что же ты не пишешь, что скучаешь безъ меня и не зовешь меня. Это не такъ, какъ прошлаго года. Не съ рефронтомъ,⁹ а правдиво. Что мн недостаетъ тебя для полноты моей, это несомннно; но можно пожить немного и неполнымъ. А если теб скучно, то скажи, я сейчасъ пріду.¹⁰ Цлую тебя, дтей. Ты меня о хозяйств и поняла и не совсмъ поняла.¹¹ Я затваю очень трудное — именно заниматься хозяйствомъ, имя въ виду не главное хозяйство, a отношеніе съ людьми въ хозяйств. Трудно не увлечься, не пожертвовать отношеніями съ людьми длу; а надо такъ, чтобы вести дло хозяйственно, но всякій разъ, какъ вопросъ выгода или человческія отношенія — избирать послднее. Я такъ плохъ, что чувствую свою неспособность къ этому; но вышло такъ, что это нужно и сдлалось само собой, и потому попробую. —

На конверте: Москва. Хамовники. Гр. Толстой, свой домъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые отрывок из письма напечатан в Б, II, стр. 476, полностью письмо опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 228—230. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 28 октября 1884; Москва. 28 октября 1884». В ПЖ датировано 28 октября.

¹ От 25 октября.

² С. А. Толстая писала в ответ 29 октября: «Твое умиление за музыкой, впечатление природы, желание писать, — всё это ты самый настоящий, тот самый, которого ты хочешь убить, но который чудный, милый, добрый и поэтический, тот самый, которого в тебе все знающие тебя так сильно любят» (ПСТ, стр. 271).

³ Василий, по прозвищу Куровский, крестьянин деревни Курово, верстах в 12 от Ясенков; женился на яснополянской крестьянке Анисье, дочери Тита Борисовича Борисова (1828—1888), войдя к нему во двор.

⁴ 25 октября С. А. Толстая писала: «Арину непременно разочти; с ней была целая история; ее прямо уличили в воровстве половины молока». Арина — Ирина Федоровна Фролкова (р. 1831 г.), рожд. Шинтякова.

⁵ 29 октября С. А. Толстая писала: «Левочка, я не решилась делать доктору тех вопросов, о которых, ты намекаешь. Я и так вся была бледная, как он выразился сам, и вся дрожала от стыда и боли. Он тоже ничего об этом не говорил. Если хочешь, я спрошу его в следующий раз, что будет через неделю» (стр. 271).

⁶ Кж. Варвара Дмитриевна Урусова и Аделаида Дмитриевна Иванова, рожд. кж. Урусова, сестры Леонида Дмитриевича Урусова. В АТБ сохранилось окончание этого письма от 23 октября, подписанное В. Урусовой, где она пишет: «Вы принесли нам обеим с сестрой много хорошего и доброго — это говорили мы вам обе. Пожалуйста, уведомьте меня, годится ли мой очерк? Если нет, то я не стану работать над двумя остальными, Kingsley и Emerson. Труда за ними бездна, и не хочется даром. Лучше мы займемся задуманным нами извлечением из всего Эмерсона, которое хотим посвятить вам, конечно с вашего разрешения». Ср. прим. 10 к письму № 300.

⁷ [(еще немного),]

⁸ Т. Л. Толстая делала копию с портрета Толстого кисти Репина. Она писала в ответ (письмо недатировано): «Утром копировала, и очень было легко и весело писать, — если бы всегда так, я живо бы докончила». Портрет этот находится в Толстовском музее в Москве.

⁹ задором,

¹⁰ С. А. Толстая писала 29 октября: «Ты мне пишешь, что я не зову тебя? Ах, Левочка, если б я писала в те минуты, когда хочу тебя видеть, писала бы всё то, что я чувствую, — то я разразилась бы такими потоками страстных, нежных и требовательных слов, что ты не остался бы и тем доволен» (стр. 271).

¹¹ С. А. Толстая отвечала 29 октября: «О твоем намерении, как хозяйничать, я поняла именно так, но тут это вечное но; ведь без средств не проживешь, этого нельзя забывать, а то пойдут те ужасные отношения к деньгам, страдание, что их нет, требованья всё-таки со всех сторон и проч. неприятности, которые прямо жизни мешают» (стр. 271).

278.

1884 г. Октября 28. Я. П.

Вчерашнее письмо твое¹ очень меня огорчило, — очень. Если бы не затянная перемна управленія, я бы сейчасъ пріхалъ, что я и сдлаю теперь очень скоро. Мн очень грустно вс эти дни. Не знаю, — участвуетъ ли тутъ физическое и какой-то переворотъ, совершающійся во мн, или мое одиночество, но твое состояніе — представляется мн главнымъ. Что скажетъ завтрашнее письмо? —

Нынче я вспомнилъ, что мн 56 лтъ, и я слыхалъ и замчалъ, что семилтній періодъ — перемна въ человк. Главный переворотъ во мн былъ: 7x7= 49, именно, когда я сталъ на тотъ путь, на к[оторомъ] теперь стою. Семь лтъ эти были страшно полны внутренней жизнью,² уясненіемъ, задоромъ и ломкой. Теперь, мн кажется, это прошло, это вошло въ плоть и кровь, и я ищу дятельности на этомъ пути. И или я умру, или буду очень несчастливъ, или найду дятельность, кот[орая] поглотитъ меня всего на моемъ пути. Разумется, писательская, — самая мн родственная и тянущая къ себ. — Ахъ только бы ты не была несчастлива, — какою ты мн представляешься въ послднемъ письм.