Полное собрание сочинений. Том 88

Давно, очень давно не получал от вас писем, милые друзья, и не смею сетовать, п[отому] ч[то] сам давно не писал. Отвечаю вам обоим вместе. Вам, В[ладимир] Г[ригорьевич], во-первых, пишу о том, что «К Р[абочему] Н[ароду]» получил вполне, но «Ч[то] Н[ам] Д[елать]» — всё недостает листов; во-2-х, о том, что черновые, как есть, непременно пришлю при первом случае;¹ в-3-х, о Мооде. Мне кажется, что он огорчен разладом с вами и оскорблен тем, что вы не хотите видеть его и иметь с ним дело. Посылаю вам ту записку, кот[орую] он оставил мне. Когда он был тут, я понимал вполне его желания, и мне думается, что желания его справедливые и хорошие. Теперь же я забыл, в чем дело. Одно знаю, что, кроме его достоинств как переводчика, вам нехорошо быть в недобрых отношениях с человеком.

Простите, если я советую как будто, а не вполне понимаю дело, побуждает меня моя любовь к вам. Нет ничего тяжелее, как иметь недоброе чувство к человеку и, не видя этого человека, думать, говорить о нем и заводить в своей душе уксус ное гнездо недоброжелательства, к[оторое] имеет свойство быстро разрастаться.

Теперь обращаюсь к милой Гале, об ее заботах об Ольге. Давно я не видал Ольгу и не имел случая узнать о них подробнее, что намерен сделать. К несчастью, я могу только узнать, но повлиять в желательном смысле не могу. Я хотя и, разу меется, меньше — но и не меньше иногда, чем вы, страдаю, думая о них, но твердо уверен, что сделать ничего не могу, не могу пробить тех лат, которые надевает на себя всякий человек, живущий дурно и знающий это. Но не отчаиваюсь и жду воскресения души, к[оторое] всегда может совершиться. Ольга же, мне кажется, избрала лучший выход терпения и кротости. Только бы еще больше кротости. В особенности трудно от поло[вых] отношений. Они путают всё и затрудняют общение духовное. Грустно, но нам с вами надо только делать, что мы можем. И я буду стараться.

О себе скажу вам обоим, что поправляюсь. Кончил Х[аджи]-М[урата], к[оторый] в неотделан[ном] вполне виде отложил² и при жизни не буду печатать. Очень тяжело пишу К духовенству³ и по вечерам чуть-чуть художественное.

Прощайте пока, милые друзья.

Л. Т.

11 окт. 1902.

Отрывок напечатан: «Толстой и Чертков», стр. 315.

Ответ на письма А. К. Чертковой от 2 октября и Черткова от 15 октября н. с. А. К. Черткова писала о семейных отношениях A. Л. и О. К. Толстых, а В. Г. Чертков писал о том, что Моод попрежнему считает, что выпады против деятельности Черткова по организации переводов «Воскресения» и издания этого романа за границей были «прекрасным и необходимым поступком». Об этих разногласиях между Моодом и Чертковым см. письмо Толстого к Мооду от 23 декабря 1901 г. (т. 73, стр. 172—173).

¹ Чертков решил устроить в своем доме в Christchurch безопасное от пожара хранилище для рукописей Толстого. В связи с этим он просил Толстого выслать черновые рукописи и другие архивные материалы, а Марию Львовну и ее мужа Н. Л. Оболенского — выслать ему для хранения в устроенном им хранилище черновые рукописи Толстого, не нужные ему для текущей работы. По указанию Толстого, значительная часть этих рукописей, копии писем к разным лицам и некоторые другие материалы были посланы Черткову для хранения.

² Толстой сделал запись об окончании «Хаджи-Мурата» в настольном календаре 18 сентября, но затем продолжал эту работу.

³ Толстой начал эту статью в сентябре, а окончил 1 ноября 1902 г. Впервые напечатана в брошюре: Л. Н. Толстой, «1. Восстановление ада, 2. Обращение к духовенству», изд. «Свободного слова», Christchurch, 1901.

* 669.

1902 г. Октября 25. Я. П.

L'eg`ere attaque billieuse. Compl`etement r'etabli. Attends lettre.

Tolstoy.

Легкий приступ желчи. Совершенно поправился. Жду письма.

Толстой.

Телеграмма. Датируется на основании пометок на телеграфном бланке. Ответ на телеграфный запрос Черткова о здоровье Толстого.

* 670.

1902 г. Ноября 8? Я. П.

Посылаю вам, дорогой друг В[ладимир] Г[ригорьевич], статью «К духовенству». Как всегда, я много работал над ней и, дойдя до того пункта, когда дальше не могу уже улучшать, посылаю ее вам. Как всегда, ожидаю от вас всегда нужного мне искреннего вашего суждения. Простите, что нечетко написано.

Письма ваши получил и пожалел о том, что вы так много пишете, а, главное, думаете и чувствуете о Мооде. Это такая напрасная трата душевных сил. А они вам нужны для ваших работ. Пишу коротко, п[отому] ч[то] устал. Как хорошо, что В[еригин] доехал до нас и едет в Кан[аду].¹ Передайте ему мою любовь.

Л. Т.

Да, если можно, пришлите мне, пожалуйста, 2-й, 15-й и 19-й листы «Что ж нам делать?». Так жалко, что такая славная (по внешности) книжечка разрознена. Я не то что не согласен с вами в деле Моода — я не могу быть ни согласен, ни не согласен, п[отому] ч[то] по существу дело не интересует меня, — но только вижу, как много траты сил, где всё могло разрешить прощение — любовь.