Полное собрание сочинений. Том 88

Посылаю вам, милый друг, 50 р[ублей], собранные Граубергером¹ для изданий. Что пароход?² Еще высылаются вам 3000 р[ублей], пожертвованные Коншиным³ для Кипрских. Не сердитесь на меня, пожалуйста, за телеграмму и за то, что деньги послал не по телеграфу. Очень мне и трудно, и скучно, и одиноко. И боюсь я неприятностей, т. е. того, чтобы люди на меня сердились. А люди сердятся. Всё деньги. Не нужно было и духо[борам] деньги. Лучше бы было, если бы они оставались на месте и страдали, и для нас, и для мира. Но так [как] мы — я — живу дурно в роскоши и роскошной среде, то мне нельзя было не делать. А делаю, и всё выходит скверно и грех. И жду еще больше с Марксом, с его запрещением перепечатывать до окончания всего.⁴ Всё это не доказывает того, что деньги на что-нибудь, как на дурное, нужны, а только то, что я дурно живу.

Спасибо за ваши письма — Галя давно не пишет. Целую вас.

Л. Т.

Датируется днем, предшествовавшим дате почтового штемпеля отправления. Ответ на письмо от 13 февраля н. с., в котором Чертков писал, что типография его устроена хорошо, но для бесперебойной издательской работы желательно было бы собирать в России некоторую сумму денег в форме ежемесячной подписки.

¹ Федор Христофорович Граубергер (1857—1919), народный учитель из Саратовской губ., садовод, разделял взгляды Толстого.

² Пароход, нанятый для того, чтобы перевезти в Канаду духоборов, находившихся на о. Кипре.

³ Александр Николаевич Коншин, сын фабриканта. Сопровождал в Канаду четвертую партию духоборов.

⁴ Маркс напечатал в «Ниве» предупреждение, что одновременное печатание «Воскресения» в других органах будет преследоваться в судебном порядке, так как право первого издания принадлежит ему («Нива» 1899, № 11).

* 549.

1899 г. Марта 12...14. Москва.

Телеграмму и письмо ваше 21 получил. Исполнить ваше же лание сию минуту не могу. Главы от 40 до 50 не переписаны; в них была большая ломка, теперь посылаю Марксу, прося набрать и прислать, так что буду в состоянии выслать не раньше недели. Тогда же сообщу и распределение глав. Что делать! Иначе буквально невозможно.

Еще получил неприятное письмо от Бодянского.¹ Он пишет — отвечать ему в Лондон. Вы, верно, увидите его, так, пожалуйста, передайте, что я ему ни в чем не препятствовал, крестьян не смущал, ни слова не говорил им о том предположении, о котором говорил ему Линденберг. То, о чем я ему говорил, есть только отдаленный план, о котором я навожу справки в Петербурге и упомянул Линденбергу.

Пишущий вам очень мне представляется надежным и искренним человеком. Я очень устал и запутался в своей работе. Если эта задержка расстроит дело с Америкой, — что ж делать. Иначе не мог.

Прощайте. Не сетуйте на меня и продолжайте любить меня. Мне это дорого.

Л. Т.

Написано не ранее 12 марта, когда Толстой получил письмо от Бодянского, и не позднее 14 марта, так как 15 марта Толстой написал Черткову, что уже писал о задержке глав «Воскресения», упоминаемых в комментируемом письме.

Первая часть письма до слова «Линденбергу» написана под диктовку. Письмо является припиской к письму, написанному, повидимому, С. Е. Струменским, который предлагал Черткову свои услуги для сопровождения духоборов в Канаду.

¹ Александр Михайлович Бодянский (1845—1916), бывший землевладелец Харьковской губ., отказавшийся от земли. В 1892 г. был выслан из Харьковской губ. сперва на Кавказ, затем в Лифляндию, откуда уехал за границу, где жил некоторое время в Канаде среди духоборов. О нем см. т. 72, стр. 52. Перед отъездом за границу Бодянский написал Толстому, что слышал от Г. Линденберга, будто бы Толстой хлопочет о переселении в Манчжурию крестьян-штундистов Харьковской губ., которые желают покинуть Россию из-за религиозных гонений. Бодянский писал, что он в свое время советовал этим крестьянам переселиться в Канаду. Поэтому Бодянский выражал опасение, что такие различные советы не принесут пользы этим крестьянам.

* 550.

1899 г. Марта 15. Москва.

Сейчас получил ваше письмо, дорогая Галя, и то, что в нем нет приписки Димы, и то, что вы мне пишете о всех его трудах и неприятностях, очень меня огорчило и пристыдило. Так мне неприятно всякое недовольство от других людей, хотя бы от Маркса, что я спешу устранить его, а между тем забываю, что, устраняя от себя, я надвигаю на Диму,¹ кот[орый] и так задавлен и в более тяжелых условиях, чем я. Если бы я подумал тогда и кто-нибудь напомнил мне, я, разумеется, не сделал бы этого.

Я сижу в Москве, в комнате, отведенной Ольге с Андрюшей, и милая Оля сидит рядом со мной и тоже пишет. Сейчас мы говорили с ней, и я только больше и больше радуюсь за Андрюшу.

Напишите мне, как стоят дела денежные с наймом парохода. Сколько мы должны квакерам? и т. п.

Я очень задержал главы от 30 до 50. Как писал вам, надеюсь выслать их через неделю. Надеюсь, что это не помешает.