Читаем Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны полностью

В блокноты записывать было нечего. Мы вежливо поднялись. Старик почувствовал: его оборона против двух коммунистов была слишком глухою. Постукивая палкой, он сказал:

— Вообще-то дела серьезные. Америке надо сейчас на разные чистки миллиардов сто пятьдесят… Если промедлим — тратить придется больше…

— Ну, как встреча? — спросил нас знакомый эколог.

Мы посетовали, что мистер Гр. занимается не политикой, а охраной среды.

Эколог расхохотался.

— Гр. плавал в своей воде. Политика — вся его жизнь. Недавно баллотировался в конгресс, но был провален…

Старик второй. Имя — Чарльз Молер.

Возраст — 77. Рыбак по профессии. Мы встретили старика на берегу Эри. Он был занят работой, и мы, не желая его прерывать, сели возле воды в сторонке. Старик с кем-то переговаривался.

Мы не сразу поняли, что разговор шел с озером.

С возрастом люди приобретают привычки говорить с собаками, лошадьми, с полем, с часами. Тут молчаливым собеседником человека была вода. Старик ворчал. Дело его, однако, хорошо ладилось. Он доставал из кармана мякиш белого хлеба, поплевав на него, делал лепешку и прижимал ее пальцами к середине рыболовного «паука». Потом пять-шесть шагов в воду. Высокие сапоги и плотная куртка оберегали рыболова от брызг. На минуту снасть погружалась в воду. Потом фигура, высокая, как колодезный журавль, поднимала на шесте снасть. И было видно: в сетке трепещет мелкая рыба. Совсем мелкая. Старик брал ковшик, черпал рыбешку и высыпал ее в б» аки, стоявшие в кузове грузовика. Когда вся тара была заполнена, старик накрыл баки пластиком и, отряхнув брызги с одежды, полез в кабину. Мы сочли подходящим момент познакомиться. Но старик торопился.

— Рыба умрет, — кивнул он наверх. — Через десять минут вернусь…

Через десять минут он вернулся. И мы присели рядом на берегу…

Шестьдесят лет Чарльз Молер занят своим маленьким делом — ловит малька для наживки и продает рыбакам.

Сам не рыбачит — «с моим делом на воду тошно глядеть».

— Шестьдесят лет… Видите тропку к воде?

И там вон тропка, и еще одна. Это вся моя жизнь… Пятнадцать центов за дюжину. Иные сразу берут штук сто или двести. А в дождь рыба дохнет, некому покупать… Так незаметно состарился вот тут, на этом месте, на берегу…

— Ну а озеро… Оно изменилось?

— Озеро?.. — Старик вздохнул и, не ответив, швырнул в воду шарик хлебного мякиша.

Мы повторили вопрос, полагая, что старик промолчал по рассеянности. Нет. Старик ясно все понимал.

— Изменилось ли озеро? Разве мало об этом сейчас говорят? Ну и я мог бы сказать кое-что.

А зачем? Какой прок? К лучшему поворота не будет. Не будет, поверьте мне! Об этих болезнях хорошо говорить, когда живешь вдалеке, например в Вашингтоне. А если эта вода кормит тебя, то лишние разговоры могут оставить без хлеба… Извините, джентльмены. Я должен заняться делом. Погода… Как раз сегодня можно что-нибудь заработать.

Распрощались мы все же по-дружески.

Мы сказали, откуда приехали и что не ради праздного любопытства интересуемся жизнью воды. Старик стал внимательным:

— Да, да. У вас ведь тоже большие озера. Я слышал…

Мы ожидали вопросов. Но старик дорожил временем и поднял успевшую высохнуть сетку.

— Сегодня погода. Могут быть рыбаки. Извините меня, джентльмены.

Третий старик. В очках. Высокий. С обветренным красным лицом… В зубах сигарка. Он вышел из трайлера, приветливо улыбаясь. Но улыбка была истрачена попусту — мы не были клиентами, каких старик ожидал… Проехав длинную полосу берега, мы всюду видели или заборчик, или надпись: «Частная собственность».

Весь берег в окрестностях городка был частным. Отчаявшись где-нибудь подобраться к воде, мы наконец увидели место без загородки и упреждающей надписи — лужок и на нем чей-то походный вагончик. Облегченно вздохнув, мы свернули к воде. Увы, и этот лоскут земли был владением частным. Старик Джон Домброуз был хозяином берега. Хозяином маленьким — два гектара всего земли. Но берег кормил старика и старуху. (Лужок сдается под стоянку домиков на колесах — два с половиной доллара за ночь.)

Убедившись, что мы не намерены бросить якорь в его владениях, старик Домброуз, посмеиваясь, выяснял — злостно или незлостно мы решились нарушить частную собственность.

Наша растерянность пришлась ему по душе. Старик не только пустил нас к воде, но показал два гектара земли, свой трайлер, четыре лодки и старый колокол. Между делом мы узнали, что был старик фермером, что рано состарился — «днем пахал землю, а ночью возил на озеро рыбаков», теперь пашню бросил, а купил кусок берега. Выгоднее — «каменистые земли тут мало рожают». Колокол, каким созывали на обед с поля, теперь поставлен на берегу. Им подают сигнал рыбакам.



Джон Домброуз.


— Убытков не терпите? Озеро, пишут, стало не то…

Старик засопел:

— Пишут… Мертвое озеро, пишут. Ну какое же мертвое?! Можно купаться. И рыба есть. Слышите?

По тихой молочно-синей воде расходились круги, и вдалеке маячили лодки с удильщиками.

— А рыбой они довольны?

Этим вопросом старик был поставлен в трудное положение. Возле берега, прямо под колоколом и у нас возле ног плавали крупные мертвые рыбы.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже