Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны

Можно представить отчаянный бег мустанга с таким «автоматом преследования». Лошадь в конце концов падала. Связав, ее тащили на грузовик, и когда кузов был полон, добычу доставляли на живодерню. По шесть центов за фунт (на консервы для кошек, овчарок и пуделей) продавалась былая романтика. 20 центов — цена баночки кока-колы, полтинник — билет в автобусе, 40 центов — проезд в метро 6 центов за фунт получал охотник за мясо мустанга. И все же «охота» давала хорошую прибыль.

Когда мустанги поняли, что их спасение только в горах, охотники стали применять самолеты. Оснащенный сиреной или просто связкой жестяных банок под крыльями, самолет сгонял лошадей на равнину. Если табун пытался свернуть, с самолета палили из ружей дробью. А в засаде был все тот же вместительный фордовский грузовик, все те же веревки с незнающей устали шиной. «Если не всех загнанных лошадей можно было забрать, проволокой им стягивали ноздри — при новой погоне они далеко уйти не могли».

После минувшей войны каждый год их ловили примерно 100 тысяч. Владелец частного самолета в Неваде некий Честер Уттер по прозвищу Чаг признается: «За четырнадцать лет охоты я поймал 40 тысяч мустангов». Он очень гуманный, этот Честер по прозвищу Чаг. «Я делал аукцион. Хочешь — купи на мясо, хочешь — держи на ранчо, а хочешь — отвези, выпусти. Находились сентиментальные, выпускали». Купить и выпустить — такой трогательный, но, увы, бесперспективный путь спасения, возможно, облегчал кому-нибудь совесть, но мустангов он не спасал, ибо Чаг свое дело знал хорошо.

Газеты писали о добром старике Роберте Брислоу (прозвище Вайомингский козленок). Жалея мустангов, старик открыл для них загородки своего ранчо. Поразительна чуткость животных. Вид человека внушал им панический страх, но к старику они доверчиво подходили и «брали овес из шляпы». 80-летний Вайомингский козленок давал гонимым приют, передышку. На большее сил у него не нашлось.

Не такой оказалась Вильма Джонсон — Дикая лошадь Анна (без прозвищ американцы не могут!). Увидев однажды ручеек крови, 60-летняя жительница Рено пожелала узнать: что же такое везет грузовик? Она-то и рассказала американцам, какие консервы покупают они собакам и кошкам. О мустангах заговорили, как о «части американской истории». «Мустангов под охрану закона!» Напор был сильным, и конгресс принял недавно закон, запретивший охоту на лошадей. (Кара за нарушение суровая — 2000 долларов штраф и тюремное заключение.)

Тут в Ловелле еще до принятия закона на «мирские деньги» был учрежден некий приют для мустангов — ранчо «Дикая лошадь». Вилли Питерсон и Джин Нан следят на нем за порядком…

— Хотите увидеть… — Вилли Питерсон смотрит на нашу обувку. — Это в горах. Есть змеи. Много колючек. И к тому же это ведь дело везения… Согласны?.. О’кей!

Переносим в красный пикап снаряжение. Свою машину бросаем у входа в «Подкову» и едем в горы.

Это, пожалуй, не горы, а крутые холмы, красноватые в крапинах белого камня. Кусты можжевельника, редкие и угольно-черные при ослепительном солнце, лишь оттеняют наготу камня.

Холм, понижение и опять холм. Белесое небо. Сухой воздух. Пыль за машиной. Дождей эти земли почти не знают. Влаги недостает даже для возвращения в землю того, что росло и умерло на холмах, — можжевельник, высыхая, будет стоять корявым облезлым остовом многие годы.

Огибаем озеро Сайкс, гору Сайкс, бревенчатую хижину самого Сайкса — первого белого человека, жившего тут лет сто назад. Рубленый дом с одним окошком и закопченным очагом пережил обитателя. Никто, кроме Сайкса, женатого на индианке, не счел удобной для жизни эту пустыню.

— Теперь их надо смотреть…

Едем не быстро. Холмы для дороги местами разрыты. Красная осыпь скрывает гребни, где может мелькнуть силуэт жеребца. На высоких точках мы делаем остановки — как следует оглядеться.

— Прошлый раз проездили бесполезно, — говорит сидящий за рулем Вилли. Он мудро считает: такие слова полезны — легче переносится неудача.

Но мы их увидели!.. Увидели жеребца.

На красном глинистом гребне он стоял в позе чуткого стража. Красный холм, и на нем — четко очерченный силуэт. От дороги в километре или немного больше. Несомненно, он увидел нас раньше, чем мы его. Черный и неподвижный.

В бинокль видно: чуть шевелятся уши…

— Где-то внизу пасется его табун…

Издалека делаем несколько снимков и разделяемся. Двое с машиной занимают высокую точку — приковать внимание жеребца. А двое — Джин Нан и фотограф — по каменной осыпи катятся вниз, чтобы вылезть на холм уже близко от жеребца. Согласовывать действия можно лишь жестами. Джин сразу все уяснил: ему надо выбраться первым по возможности дальше — пусть жеребец именно там увидит опасность…

Вот шляпа Джина показалась — из-за камней. Жеребец тоже наверняка увидел приземистую фигуру. Теперь живее! По камням, по колючкам округлых кактусов, в обход рвущих штаны и рубашку островков можжевельника. Скорее за холм под защиту зеленого кустика…