Читаем Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Стихотворения. Поэмы (1902–1910) полностью

Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Стихотворения. Поэмы (1902–1910)

СС I, ред. 1910 и 1918, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (М), СС (Р-т) I, Изб (Х), Соч I, СПП, Изб (XX век), ОЧ, Изб 1997, ВБП, ЛН, Трамвай. 1991. № 8.

Автограф 1 в письме Брюсову от 7 декабря (н. ст.) 1906 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 20 об., 21, 21 об.) с загл., но без конца и без подписи. Автограф 2 — архив Лозинского.

Дат.: 7 декабря (н. ст.) 1906 г. — по дате письма к Брюсову.

Л. А. Смирнова пишет, что Гумилев «доносит общее трагическое состояние мира. Ироничная “Неоромантическая сказка” опосредованно и остроумно передала угрожающие масштабы застоя: его с радостью принимает даже сказочное чудовище — людоед» (Изб (М). С. 15). В. Бронгулеев обращает внимание на сюжет ст-ния: «изображенная картина очень напоминает картину детства самого автора “Сказки”. Правда там не было замка, и “принц” был отнюдь не прелестным, но оба персонажа очень сходны друг с другом в смелости, безрассудстве и в понятии чести. У обоих была и страсть к оружию». Источником ст-ния Бронгулеев считает знаменитые легенды Томаса Мелори. (Бронгулеев В. В. Посредине странствия земного. Документальная повесть о жизни и творчестве Николая Гумилева. Годы 1886–1913. М., 1995. С. 45). Авторская ирония «обращена к современности, далекой от прекрасных видений, и поэт не обольщается относительно нее. У него мало надежды быть услышанным и понятым именно так, как он бы того хотел» (Размахнина В. Серебряный век. Очерки. Красноярск, 1993. С. 78).

Ст. 57–60. — Возможно, намек на «Фейные сказки» К. Д. Бальмонта (1905). В 1906 г. Гумилев переживает разочарование в поэзии Бальмонта — см. письмо к Брюсову от 30 октября 1906 (Неизд 1986. С. 98).

57

Сириус. 1907. № 1, подп. К-о.

ПС 1923, с опеч., ССП, БП, СС (Р-т) II, Соч I, Круг чтения, ВБП, МП.

Дат.: январь 1907 г. — по времени выхода № 1 «Сириуса» (Соч III. С. 352).

О. Цехновицер писал, что «Гумилев поэтизирует реакционный союз царизма с французским империализмом», ибо в 1907 г., когда ст-ние было опубликовано, «к Антанте примкнула Россия» (Цехновицер О. Литература и мировая война 1914–1918 гг. М., 1938. С. 47).

Ст. 9–12. — Имеется в виду франко-прусская война 1870–1871, в ходе которой Франция потерпела поражение. Ст. 13–20. — Речь идет о падении Наполеона после битвы при Ватерлоо 18 июня 1815 г. и о смерти его на о. Святой Елены в 1821 г. Ст. 21–22 — возможно, речь идет о роге Олифан, принадлежавшем Роланду (см. «Песнь о Роланде»).

58

РЦ 1908, с вар., Ж 1910, с вар., Сатанизм: Сб. М., 1913, с вар., РЦ 1918.

СС I, СП (Волг), БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), ред. 1908, Ст ПРП, ред. 1908, Изб (М), ШЧ, СС (Р-т) I, Ст (М), ред. 1908, Изб (Х), Соч I, СПП, СП (Ир), ред. 1908, Круг чтения, ред. 1908, Carmina, Изб (XX век), Русский путь, ЧН 1995, Изб 1997, ВБП, ЛН, Лен. ун-т. 1988. 15 апр.

Автограф 1 в письме Брюсову от 1 мая 1907 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 29, об. 30). Автограф 2 — архив Лозинского.

Дат.: 1 мая 1907 г. — по дате письма к Брюсову.

6 сентября 1907 г. Гумилев писал об этом ст-нии Брюсову: «Вот стихотворение, которое многие находят лучшим из моих и которое мне не говорит ничего» (ЛН. С. 438). И. Ф. Анненский отозвался об этом ст-нии с явной иронией: «Н. Гумилев умеет смотреть, если захочет, и говорить о том, что видит, если видение красиво <цит. ст. 1–16>. Тема ясна и хорошо развивается: это приглушенное семейное несчастье — истеричка-дочь, “влюбленная в дьявола”. Каданс выдержан: в нем чувствуются большие, но стертые ступени спиральной башенной лестницы, идут к теме и глухие ассонансы в чередовании с рифмами» (Речь. 1908. 15 дек.). В черновиках статьи Анненского есть указание на тематическую близость ст-ния к роману Брюсова «Огненный ангел», однако положительно трактуется «ирония» и легкость гумилевской версии сюжета: «Не роман, для которого надо рыться в процессах колдуний и сочинениях алхимиков» (Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // Вопросы лит-ры. 1987. № 2. С. 276). Гораздо строже оценил это ст-ние Ю. Верховский, относя его в разряд «картинной, холодной эротики» в брюсовском стиле. Однако, все-таки, «от “влюбленной в дьявола” мы слышим уже более прямые звуки души <цит. ст. 21–24>» (Верховский. С. 100). С. Л. Слободнюк трактует это ст-ние как существенно новое в гумилевской «демонологии»: «Перед нами предстает фигура оборотня... Черный конь, название стихотворения... все, казалось бы, указывает на демоническую природу рыцаря. Но — “бледный и красивый” в русской традиции больше соответствует образу Христа или ангела» (Слободнюк. С. 53). Е. Сампсон отмечает, что в ст-нии реализован один из шести тактовиков в метрическом репертуаре Гумилева (см.: Sampson E. D. Dol’niks in Gumilev’s Poetry // Russian Language Journal. 1975. P. 37).