Вяч. Иванов обратил внимание на это ст-ние как на пример преодоления Гумилевым влияния Брюсова: «Довольно прочесть, например, превосходное “Путешествие в Китай” <...> чтобы увидеть, что Н. Гумилев подчас хмелеет мечтой веселее и беспечнее, чем Брюсов, трезвый в самом упоении» (Аполлон. 1910. № 7. С. 38–39). На этот — косвенный — выпад Вяч. Иванова Брюсов ответил подобным же образом — в рецензии на «Чужое небо» Гумилева: «Гумилев пишет и будет писать прекрасные стихи: не будем спрашивать с него больше, чем он может нам дать» (Русская мысль. 1912. № 7. С. 19), где пародируются ст. 7–8 «Путешествия в Китай». Ю. Верховский отмечал в ст-нии «свежую и веселую живость, не чуждую иронической улыбки и легкого юмора» (Верховский. С. 98–99). В духе «вульгарного социологизма» трактовал ст-ние А. Волков: «Лозунг “не думать” прекрасно выражает идейное существо класса Гумилева. “Счастье”, получаемое ценой отхода от размышлений, конечно, иллюзорное, непрочное счастье. Лозунг “не думать” всегда является лозунгом уходящих, загнивающих классов» (Волков А. Поэзия русского империализма. М., 1935. С. 134). Это ст-ние, по мнению Н. Богомолова, как и некоторые другие, «связывают магическую и визионерскую поэзию “Романтических цветов” с акмеистической и вещественной поэтикой зрелого Гумилева» (Богомолов Н. Читая Гумилева // Гумилев Н. Избранное. М., 1995. С. 11). Е. Вагин видел в ст-нии «щемящую грусть (предвестие будущих духовных прозрений)» (Беседа (Л.; Париж). 1986. № 4. С. 179). М. Баскер пришел к выводу, что «Путешествие в Китай» в творчестве Гумилева является символом «поиска рая» — в духе Пушкина и Бодлера: «...Китай, как конечное место назначения, должен, естественно, восприниматься как достижение совершенного понимания...» (Н. Гумилев и русский Парнас. С. 15).
Судейкин Сергей Юрьевич (1883–1946) — художник-«мирискусник». У Гумилева находилась его картина «На острове Цитера» (сообщено М. Д. Эльзоном). Ст. 24. — Рабле Франсуа (1494–1553) — французский писатель, автор романа «Гаргантюа и Пантагрюэль», крупнейший идеолог французского Возрождения, пользовался репутацией «мага», знатока оккультных наук. Гумилев называл Рабле писателем, имя которого «чаще всего произносят в кругах, близких к акмеизму» (Ст ПРП. С. 413).
Отрывок воспроизведен по памяти А. Ахматовой (СП (Тб). С. 18).
СП (Тб), СП (Тб) 2, Соч I, ЛН. Печ. по автографу.
Автограф в письме к Брюсову на обороте листа со ст-нием «Мой старый друг, мой верный дьявол...» (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20. Л. 43 об.). Текст написан рукой неустановленного лица (не Гумилева), перечеркнут, по-видимому, Брюсовым.
Отрывок воспроизведен по памяти Е. И. Дмитриевой (СП (Тб). С. 434). Существует эпиграмма на эти строки, авторство которой не установлено:
Список условных сокращений, принятых в комментариях и разделе «Другие редакции и варианты»