Можно предположить, что в одном из своих вершинных произведений, которому и сам Гумилев придавал особое — акмеистическое — значение — “Пятистопных ямбах”... Гумилев как бы “возвращает”, но теперь в виде ироничного автопортрета, читателям пародийный портрет, созданный Хлебниковым» (Клинг О. Стилевое становление акмеизма: Н. Гумилев и символизм // Вопросы лит-ры. 1995. № 5. С. 109). На связь «любовного эпизода» и «масонской темы» ст-ния указывает М. Баскер: «В этом самом откровенно масонском из всех стихотворений Гумилева, опубликованном в качестве иллюстрации к теоретическим соображениям об акмеизме, отрешение от всякой привязанности к женщинам описывается непременным условием для начала сооружения храма в духе суровой устремленности, несомненно <...> с оглядкой на храм основоположника масонства Хирама <...> Следует также учесть, что “Пятистопные ямбы” заканчиваются призывом неназванного Мастера к “каменщикам всех времен и стран”. Т. е. Гумилев <...> явно придерживался широкой “духовной” концепции масонства, не подлежащей строго-определенным историческим или географическим границам» (Basker B. Gumilyov’s «Akteon»: A Forgotten Manifesto of Acmeism // Slavonic and East European Review. 1985. Vol. 63. P. 514).