Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 2. Стихотворения. Поэмы (1910–1913)

Перевод всех трагедий Эврипида, этот жизненный подвиг Анненского, Гумилев чтил и им вдохновлялся. Еще выше он ставил оригинальные трагедии Анненского на мотивы античности. Ведь молодой поэт сам делал первые, пусть робкие, шаги в драматическом роде» (Золотницкий Д. И. Театр поэта // Гумилев Н. С. Драматические произведения. Переводы. Статьи. Л., 1990. С. 5 (Б-ка русской драматургии)). О генетической связи мотива «ослепления» в первом варианте ст-ния Гумилева с «античными» произведениями Анненского см.: Anikin A. E. “Classical” and “Tsarskoe Selo” in the Works of Annensky: Some Observations in Regard to Acmeism // A Sense of Place: Tsarskoe Selo and its Poets. Columbus, Ohio, 1993. P. 200–201. Подробный анализ ст-ния сделан М. Баскером. Подчеркнув, что Анненский для Гумилева в канун создания акмеизма — фигура крайне важная в начавшейся полемике с символистами, М. Баскер особо обращает внимание на следующие характеристики образа Анненского в гумилевском ст-нии: противостояние его идеализма символистской мистике («Поэзия Анненского заманивает тех, кто внемлет ее зову — из непосредственной эмпирической действительности в другую область, которой, однако, Гумилев затрудняется дать точное название <...>. Отрицательный оттенок разговорного слова “бредни” <...> все-таки дает понять, что она далека от всякой символистской концепции высшей реальности, перехода a realibus ad realiora; и, тем не менее, она явно богаче, живее, интенсивнее, чем реальность, обычно доступная “умам людей”»); отношение его к акмеистам как «учителя» к «ученикам», что особенно ярко выражено несомненно автобиографическим характером 2–5 строф; живую связь судьбы и творчества «последнего из царскосельских лебедей» с поэтами «золотого века» — Пушкиным, Жуковским («Тема поэта, сидящего на своей любимой скамье в парке, неминуемо наводит на мысль статую сидящего Пушкина, работы Р. Р. Баха, в Царском Селе <...> Намеренья Гумилева, по всей видимости, можно объяснить наличием в «Памяти Анненского» другого <помимо пушкинского. — Ред.> поэтического подтекста: “Царскосельского лебедя” Жуковского»). Помимо этого особое место в работе М. Баскера отводится характеристике «эллинизма» Анненского — переводчика Эврипида, а также — восприятию античных мотивов старшего поэта — «учениками-акмеистами». «...Царское, как литературное пространство, — заключает М. Баскер, — и Анненский, как литературная личность, воплощали для Гумилева фактически одно и то же: не столько даже русское “окно в Европу”, сколько саму европейскую культурную традицию. Гумилевский “царскосельский круг идей”, в конце концов, открывается той “мировой культуре”, по которой впоследствии... так тосковали акмеисты» (Basker M. Gumilev, Annensky and Tsarskoe Selo: Gumilev’s “Tsarskosel’skii Krug Idei” // A Sense of Place: Tsarskoe Selo and its Poets. Columbus. Ohio, 1993. P. 215–241).

Ст. 4. — Реминисценция из ст-ния В. А. Жуковского «Царскосельский лебедь» (1851); помимо того — орфический символ, означающий душу поэта (см. комментарий к № 18). Ст. 19. — О том, что в кабинете Анненского стояли бюсты Гомера и Эврипида, свидетельствует в мемуарах М. А. Волошин (см.: Волошин М. А. Лики творчества. Л., 1988. С. 521 (Лит. памятники)).

67

Галчонок. 1911. № 8.

БП, Кап 1991, Соч I, СПП, ВБП.

Дат.: не позднее 24 декабря 1911 г. — по дате публикации.

Абиссиния была первой в Африке христианской страной. После изгнания в XV в. португальских католических миссионеров Абиссиния примкнула к коптской церкви и стала епархией Александрийского коптского патриарха. В конце XIX в., во время оживления русско-абиссинских отношений, в российском обществе сложилось мнение об Абиссинии как о «единоверной» православной стране, что было чрезмерным преувеличением: коптская религия представляет собой ересь, осужденную IV Вселенским собором, и, помимо того, даже коптская религия трансформировалась на африканской почве настолько, что можно говорить об оригинальных формах ее исповедания (см.: Давидсон А. Б. Муза Странствий Николая Гумилева. М., 1992. С. 83).

68

При жизни не публиковалось. Печ. по копии автографа.

СП (Тб), СП (Тб) 2, Соч I.

Копия автографа — в альбоме М. А. Кузьминой-Караваевой. В ст. 10 вместо «надушенною» ранее было: «раздушенною».

Дат.: 24 декабря 1911 г. — по датировке в альбоме.

Ст-ние связано с трагической историей М. А. Кузьминой-Караваевой. Больная туберкулезом, она уехала на лечение из Петербурга в Италию, в Сан-Ремо. Проводы состоялись 24 декабря 1911 г., в Сочельник; 29 декабря 1911 г. М. А. Кузьмина-Караваева скоропостижно скончалась.

Ст. 1. — Хиромант — гадальщик по линиям и бугоркам ладони, предсказатель будущего.

69

ЧН.

Изб. 1959, СС 1947 II, СС I, Изб 1986, Ст 1986, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, ОС 1989, Изб (М), Ст (М-В), Кап 1991, СС (Р-т) I, Изб (Х), Соч I, СП (XX век), СПП, СП (Ир), Круг чтения, Carmina, Изб (XX век), Русский путь, ОЧ, ВБП, МП, Акме.

Дат.: январь 1912 г. — по времени публикации и посвящению.