Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

Стр. 3–4. — Под «печальным» известием разумеется сообщение Брюсова о кончине отца (см. № 6 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). Яков Кузьмич Брюсов скончался 7 января 1908 г. Стр. 5–6. — Присылка РЦ 1908 с «указаниями» «мэтра», по-видимому, не состоялась: в июне 1908 г. Гумилев все еще ждал присылки искомого «тома» (см. № 43 наст. тома). О рецензии Брюсова на РЦ 1908 см. комментарии к стр. 12–15 № 32 и стр. 8–10, 10–11 № 39 наст. тома. Стр. 6–8. — См. стр. 6–9 № 29 наст. тома и комментарий к ним. Стр. 9–13. — Гюстав Моро (Moreau, 1826–1898) — французский живописец-символист. В своих записных книжках Моро охарактеризовал свое стремление к «бесконечному в искусстве»: «Одно для меня берет верх над всем остальным — пылкое влечение и величайшее рвение к абстракции. Выражение человеческих чувств, людских страстей меня, безусловно, живо интересует, но я менее склонен выражать эти движения души и духа, чем делать зримыми, так сказать, те вспышки внутреннего прозрения, которые мы не умеем к чему-либо отнести, но в кажущейся незначительности которых содержится нечто божественное, которые, передаваемые чудесными эффектами чистой пластики, раскрывают горизонты магические, я бы даже сказал — неизреченно-величественные» (цит. по: Lacambre G. Gustave Moreau: Between Epic and Dream. Chicago, 1999. P. 2–3). Значительная коллекция произведений Моро, включающая знаменитую акварель «Видение», входила тогда в постоянную экспозицию Люксембургского музея (Там же. С. 167, 297; об этом парижском музее см. комментарий к стр. 17–22 № 19 наст. тома). Гумилев посещал и «Музей Гюстава Моро», учрежденный по воле художника в его парижском доме (Rue de la Rochefoucauld, 14, близ Монмартра) в начале 1903 г. Можно предполагать, что Гумилев не только «насмотрелся» картин Моро, но и «начитался» о них в романе Г.-К. Гюисманса «Наоборот» (A Rebours (1884); о значении, которое Гумилев придавал этой вещи, см. комментарий к стр. 39–40 № 20 в т. VII наст. изд.). Герой романа Дез Эссент выделял Гюстава Моро «среди всех остальных» художников, ибо его талант приводил Дез Эссента в «особенное, восторженное» состояние. Первая часть пятой главы романа представляет собой замечательный словесный эскиз о двух «Саломеях» Моро (как будто бы приобретенных Дэз Эссентом) и о воздействии их на зрителя (ср. рассуждения Гумилева о желаемых эффектах при воздействии произведений искусства в стр. 19–21 № 12 наст. тома; уместно добавить, что вторая часть этой главы «A Rebours» посвящена другому художнику, упомянутому в парижской переписке Гумилева, — Огюсту Родену). Моро, по-видимому, оказал существенное влияние на творческое воображение ценимого Гумилевым поэта-парнасца Ж.-М. де Эредиа и, возможно, на баллады Брюсова. Некоторые точки соприкосновения с произведениями Моро в творчестве Гумилева предварительно отмечены в т. VI наст. изд. (см. комментарий к стр. 131 № 9, к стр. 159–164 № 15).

Второй «источник влияния» на «теоретика»-Гумилева — Стефан Малларме (Mallarme, 1842–1898) упомянут в первом печатном отзыве Гумилева о творчестве Брюсова, появившемся через четыре месяца после этого письма (см. № 6 в т. VII наст. изд. и комментарий к нему). Гумилев указывал на прямую, преемственную связь брюсовского творчества с «мечтой» идеолога французского символизма. В данном контексте уместно привести заметку о Малларме самого Брюсова: «Малларме порвал с традициями «Парнаса» и создал свою теорию искусства. В поэзии он отказался от описания и повествования и сознательно поставил на первое место — символ. Стремясь дать читателю «радость угадывания», Малларме стал почти исключительно пользоваться сравнениями, аналогиями и намеками. В речи он старался отбрасывать все несущественное: второстепенные мысли, второстепенные слова, не считаясь с правилами обычного синтаксиса. Благодаря этому последние произведения Малларме крайне трудны для понимания» (Брюсов В. Я. Полное собрание сочинений и переводов. СПб., 1913–1914. Т. XXI. С. 258; цит. по: ЛН. С. 468). Так же как и Моро, Малларме на протяжении всего творческого пути неоднократно возвращался к теме Саломеи (о значении этого мотива для Гумилева как раз в те месяцы см. комментарий к стр. 131 № 9, к стр. 112–120 № 11 в т. VI наст. изд.): однако, несмотря на настоящее письмо, прямое влияние Малларме на творчество Гумилева еле заметно (об одной возможной реминисцентной перекличке см. комментарий к стр. 1 № 55 в т. II наст. изд.). Страстным поклонником Малларме был друживший с Гумилевым Н. Деникер (см. комментарий к стр. 5 № 5 наст. тома), а Р. Гиль работал над статьей о Малларме для «Весов» как раз в то время, когда Гумилев бывал на его журфиксах (см.: Гиль Р. Стефан Малларме как человек // Весы. 1908. № 4. С. 65–73).