Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

одним словом, все, кто относится ко мне хорошо, приветствую Вас из Варны. Из-за карантина пассажиров не выпускают на берег, но я как-то удрал. Сижу в кафе и пью бенедиктин за каждого из Вас. Выпейте и <вы> за меня, когда будете у Альберта, и не давайте меня обижать в «Аполлоне». Качало нещадно, завтра опять будет качать. В субботу я в Константинополе, во вторник в Александрии. В Варне пробуду до полуночи, а теперь шесть вечера. У кого фантазия, фантазируйте.

Ваш Н. Гумилев.

77. В. К. Ивановой-Шварсалон

<Каир. 12/25 декабря 1909 г.>

Вера Константиновна,

уже три дня я в Каире, а от Вячеслава Ивановича нет ни писем, ни телеграммы. Очевидно, он не поехал, и я поеду дальше без него. Здесь очень хорошо. Каждый вечер мне кажется, что я или вижу сон, или наоборот проснулся в своей родине. В Каире, вблизи моего отеля, есть сад, устроенный на английский лад, с искусственными горами, гротами, мостами из цельных деревьев. Вечером там почти никого нет, и светит большая бледно-голубая луна. Там дивно хорошо. Но каждый день мне приходит в голову ужасная мысль, которую я, конечно, не приведу в исполнение, — это отправиться в Александрию и там не утопиться подобно Антиною, а просто сесть на корабль, идущий в Одессу. Я чувствую себя очень одиноким, и до сих пор мне не представилось ни одного случая выпрямиться во весь рост (это не самомнение, а просто оборот речи). Но сегодня я не смогу вытерпеть и отправлюсь на охоту. Часа два железной дороги, и я уже буду на границе Сахары, где водятся гиены. Я знаю, это дурно с моей стороны. Я сижу в Каире, чтобы кончить статью для «Аполлона», — как она меня мучит, если бы Вы знали — денег у меня мало. Но лучше я буду работать в Абиссинии, там, кстати, строится железная дорога от Харрара до Адис-Абебы, и нужны руки, лучше пусть меня проклянет за ожиданье Маковский.

Я высаживался в Пирее, был в Акрополе и молился Афине Палладе перед ее храмом. Я понял, что она жива, как и во времена Одиссея, и с такою радостью думаю о ней. Помните, и по «Кормчим Звездам» мне вышла Нике. Et il me plaise a croire qu’elle ressemble a Vous^[5].

Я писал Марье Михайловне, что я не попаду в Джибути. Но, подумав, что там меня ждут письма, я решил быть там во что бы то ни стало. И, кажется, это устраивается. Придется только ехать в четвертом классе и сперва в Аден и уж оттуда в Джибути.

Если Вам вздумается мне написать, а я мечтаю об этом, пишите в Одессу до востребованья. Я буду там через месяц. Простите за такое глупое письмо, но я не мог лучше. Это третье, которое я пишу Вам из Каира. Первые два я изорвал.

Попросите, чтобы не очень обижали Потемкина. В Киеве я заметил такую тенденцию, и мне его жаль.

Я очень кланяюсь всем на башне, очень жалею о Вячеславе Ивановиче. Посылаю новое стихотворенье в общее пользованье.

Преданный Вам Н. Гумилев.

* * *

Она говорила: «Любимый, любимый,

Ты болен мечтою, ты хочешь и ждешь,

Но память о прошлом, как ратник незримый,

Взнесла над тобой угрожающий нож.

О чем же ты грезишь с такою любовью,

Какую ты ищешь себе Госпожу?

Смотри, я прильну к твоему изголовью

И вечные сказки тебе расскажу.

Ты знаешь, что женское тело могуче,

В нем радости всех неизведанных стран,

Ты знаешь, что женское сердце певуче,

Умеет целить от тоски и от ран.

Ты знаешь, что, робко себя сберегая,

Невинное тело от ласки тая,

Тебя никогда не полюбит другая

Такой беспредельной любовью, как я».

Она говорила, но, полный печали,

Он думал о тонких руках, но иных;

Они никогда никого не ласкали

И крестные язвы застыли на них.

Н. Гумилев.

78. Е. А. Зноско-Боровскому

<Каир. 12/25 декабря 1909 г.>

Дорогой Женя,

через два дня отправляю тебе статью, которую отделываю. Как видишь, я уже в Каире. Через два дня еду дальше. В Джибути и потом куда Бог даст. В Каире очень хорошо. Это письмо я пишу на террасе кафе и сижу без пальто, а уже вечер. Послезавтра выйдет номер «Аполлона». Поздравляю всех вас с этим событием. Пиши мне в Джибути до востребованья и, пожалуйста, поразборчивее. Сегодня Рождество по новому стилю, и поэтому скандалов в Каире вдвое больше обычного. А этим сказано все. Право, это город пальм и авантюристов. И все-таки он очень хорош. Ты помнишь обещанье: выслать 80 руб<лей> до востребования в город, откуда я пошлю телеграмму. А то придется продать себя в рабство. Поклон всем.

Всегда твой Н. Гумилев.

79. Е. А. Зноско-Боровскому

<Порт-Саид. 16/29 декабря 1909 г.>

Дорогой Женя,

вчера я отправил тебе первую статью, вторую привезу с собой. Вернусь около 20 января. Если можно, вышли мне сейчас же 80 р<ублей> в Джибути. 4 января я уезжаю оттуда. Около Каира я застрелил гиену. Хотел снять шкуру, но она очень пахла, и я бросил ее так. Кланяюсь всем.

Всегда твой Н. Гумилев.

Устрой, чтоб деньги пришли вовремя.

Н. Г.

80. Вяч. И. Иванову

<Джибути, 24 декабря 1909 г./6 января 1910 г.>