Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

Последний период переписки Гумилева, начинающийся после упомянутой «лакуны» второй половины 1917 — начала 1918 гг., приходится преимущественно на годы «военного коммунизма», когда прежняя эпистолярная культура была утрачена. С одной стороны традиционное «почтовое» эпистолярное обращение было и дорого, и небезопасно — излишняя откровенность со стороны представителей «буржуазной интеллигенции», изложенная на бумаге, могла стать убийственной уликой в ЧК. С другой стороны, окружение поэта, вернувшегося из Англии в «красный Петроград», было «территориально локализовано» несколькими сохраняющимися в опустевшем, голодном и холодном городе «очагами культуры» — Домом литераторов, Домом искусств, Домом ученых и т. д., в которых творческая интеллигенция тех лет проводила целые дни и создавала «жилищные коммуны», необходимые для совместного «выживания» в условиях революционного кризиса. Связь с другими городами (и, тем более, с «заграницей») в стране, охваченной гражданской войной, была крайне затруднена. В связи со всеми этими обстоятельствами характер дошедшей до нас — очень немногочисленной — эпистолярии Гумилева этой поры резко меняется: это преимущественно тексты, предназначенные для передачи «из рук в руки» — деловые записки и два великолепных лирических «послания» — к Е. Р. Малкиной и О. Н. Арбениной (№№ 172 и 178 наст. тома). Впрочем, как и в случае с ранними письмами Гумилева, очевидно, что на это же время должен был приходиться, возможно, достаточно обширный эпистолярный цикл, обращенный ко второй жене поэта — Анне Николаевне Энгельгардт, жившей с ноября 1919 по май 1921 гг. с малолетней дочерью в Бежецке, но никаких следов этих писем (если они были) сейчас нет.

Публикация и изучение гумилевского эпистолярного наследия началось в 1970-е годы в контексте зарубежного «ахматоведенья», «душой» которого в это время была выдающаяся исследовательница и пропагандистка русской культуры XX века на Западе Аманда Хейт, работавшая некоторое время в СССР. В 1972 г. А. Хейт опубликовала в № 50 журнала «Slavonic and East European Review» перевод ряда писем Гумилева к Ахматовой, снабдив эту публикацию собственными комментариями.

Собственно «гумилевоведческое» освоение эпистолярного наследия поэта началось также на Западе с публикации в 1980 году Г. П. Струве отдельным изданием («вдогонку» Собранию сочинений 1962–1968 гг., в котором переписка поэта почти никак не отражена) большого количества писем Гумилева к Брюсову 1907–1913 гг., а также переписки с Л. М. Рейснер и ряда писем разным лицам (Гумилев Н. С. Неизданные стихи и письма. Paris: YMCA-PRESS, 1980 [На обложке — Н. С. Гумилев. Неизданное]). Там же, как приложения, были опубликованы несколько писем Брюсова к Гумилеву (помимо ответов Рейснер, помещенных в основной текст) и создан достаточно подробный (по тому времени) справочный аппарат. Однако работа над этим сборником была осложнена тем, что Г. П. Струве не имел непосредственного доступа к архивам СССР, в которых находились автографы писем, и пользовался материалами, поставляемых ему «третьими лицами» от советских энтузиастов-гумилевоведов, находящихся тогда фактически на «нелегальном положении» и контактирующих с «зарубежьем» (с риском для себя), что называется, «от случая к случаю». Ни о какой сколь-нибудь методологически корректной научной систематике материалов в подобных условиях речи, конечно, идти не могло, равно как не могла быть осуществлена и самостоятельная текстологическая версия публикации: Г. П. Струве приходилось «верить на слово» своим «информаторам».

В отличие от Г. П. Струве, английские филологи-слависты Ш. Грэм и М. Баскер смогли получить доступ к архивным материалам. Результатом их работы явился сборник «Николай Гумилев. Неизданное и несобранное», вышедший в том же парижском издательстве YMCA-PRESS шестью годами позже сборника Г. П. Струве и дополняющий его. Содержание сборника Ш. Грэм и М. Баскера не ограничивалось только гумилевской эпистолярией, но письма были его основной частью.

В пространных комментариях впервые были приведены ссылки на архивные данные и привлечен богатый дополнительный историко-литературный материал, воссоздающий бытовой и исторический контекст, присущий деятельности Гумилева-корреспондента. Следует упомянуть, что выходу «Неизданного и несобранного» предшествовала публикация Ш. Грэм переводов некоторых вошедших в сборник писем Гумилева к Брюсову в английском переводе в журнале «Slavonic and East European Review» (1983. № 61).