Полное собрание сочинений в 90 томах. Том 37

Душа человеческая по природе своей христианка.

Христианство воспринимается людьми всегда как что-то забытое, вдруг вспомнившееся... Христианство поднимает человека на такую высоту, с которой ему открывается радостный мир, подчиненный разумному закону. Чувство, испытываемое человеком, узнающим истину христианства, подобно тому, которое испытал бы человек, запертый в темной душной башне, когда бы он поднялся на высшую открытую площадку башни, с которой он увидал бы невидный прежде прекрасный мир.

Сознание подчинения закону человеческому порабощает; сознание подчинения божескому закону освобождает.

Одно из определенных условий труда человека состоит в том, что чем отдаленнее цель наших стремлений, чем меньше мы желаем сами видеть плоды наших трудов, тем больше и обширнее будет мера нашего успеха.

Джон Рёскин.

Самые важные и нужные для самого и для других дела человека — это те, последствия которых он не увидит.

«Всё это может быть, но для того, чтобы люди могли освободиться от той, основанной на насилии, жизни, в которой они запутаны и которая держит их, нужно, чтобы все люди были религиозны, то есть готовы были бы ради исполнения закона бога быть готовыми пожертвовать своим телесным, личным благом и жить не будущим, а только настоящим, стремясь только в этом настоящем исполнять открытую им в любви волю бога. Но люди нашего мира не религиозны и потому не могут жить так».

Так говорят люди нашего времени, как бы предполагая, что религиозное сознание, вера — есть состояние, несвойственное человеку, что религиозное сознание в человеке есть нечто исключительное, воспитанное, напущенное. Но думать и говорить так могут люди вследствие особенного состояния христианского мира, временно лишенные самого необходимого и естественного условия жизни человеческой — веры.

Такое возражение подобно тому, которое сделал бы человек против необходимости труда для блага людей тем, что для того, чтобы трудиться, надо иметь силы для этого, но что же делать тем, которые так отвыкли от труда, что не могут, не умеют и не имеют сил телесно трудиться.

Но так же, как труд не составляет нечто искусственное, выдуманное, предписываемое людьми, а нечто неизбежное, необходимое, без чего не могли бы жить люди, так точно и вера, то есть сознание своего отношения к бесконечному и вытекающего из него руководства поступков. Такая вера есть не только не нечто воспитанное, искусственное, исключительное, а, напротив, такое естественное свойство человеческой природы, без которого, как птицы без крыльев, никогда не жили и не могут жить люди.

Если мы теперь в нашем христианском мире видим людей, лишенных, или, вернее сказать, не лишенных, а с затемненным религиозным сознанием, то уродливое, неестественное положение это только временное и случайное, положение немногих, происшедшее от тех особенных условий, в которых жили и живут люди христианского мира, точно такое же исключительное, как и положение тех людей, которые живут и могут жить, не работая.

И потому для того, чтобы люди, утратившие это свойственное и необходимое для жизни людей чувство, вновь испытали его, им не нужно ничего придумывать, устанавливать, а надо только устранить тот обман, который временно скрыл от них это чувство и затемнил его.

Только освободись люди нашего мира от того обмана извращения христианского учения церковной веры и утвержденного на ней не только оправдания, но возвеличения, несовместимого с христианством, основанного на насилии, государственного устройства, и само собой устранится в душах людей не только христианского, но и всего мира главная помеха к религиозному сознанию высшего закона любви без возможности исключений и насилия, который 1900 лет тому назад был открыт человечеству и который теперь один только удовлетворяет требованиям человеческой совести.