Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 1. Стихотворения. Поэмы (1902–1910)

С. Л. Слободнюк пишет, что в этом ст-нии Гумилев «частично возвращает “утренней звезде” (т. е. Люциферу. — Ред.) исконные права на владение истиной, отнятые христианством» (Слободнюк. С. 54). Н. А. Богомолов указывает на перекличку этого ст-ния со ст-нием Ш. Бодлера «Авель и Каин» (Соч I. С. 498). «В этом стихотворении... — писал О. Ильинский, — звучат отголоски библейской стилизации... В концовке раскрывается смысл стихотворения: вся предыдущая жизнь человечества оправдывается и раскрывается Искуплением. Тема искупления чрезвычайно тактично введена в стихи...» (Ильинский О. Основные принципы поэзии Гумилева. К столетию со дня рождения Гумилева // Записки русской академической группы в США. 1986. № 19. С. 382–383).

История Каина, не ограничиваясь информацией, содержащейся в Книге Бытия (IV:1–17), изобилует апокрифическими подробностями, благодаря которым название ст-ния порождает обширное поле потенциальных значений образной системы. Так, Каин стоит у истоков человеческой генеалогии — наряду с Адамом, он — «прародитель» человеков. Он же — первый убийца и первый изгнанник, он же является «магом», прародителем ремесел. Существовало предание о зачатии Евой Каина от Сатаны. Орудием убийства Каином Авеля один из апокрифов называет ветвь древа познания Добра и Зла: здесь можно увидеть преемственность грехопадения Каина от грехопадения его отца (см.: Мифологический словарь. С. 270). Ст. 2. — Утренняя звезда — Денница, символ Люцифера. См. комментарий к № 20. В гностических учениях Люцифер (Змей) и Бог являются одним и тем же началом (см.: Холл. С. 463–464). Ст. 3–4 — ср.: «И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3:4–5). В соборном послании святого апостола Иуды читаем: «А сии злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя. Горе им, потому что идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают, как Корей» (Иуды. I:10–11). Ст. 8. — Единорогом назывался фантастический зверь, похожий на белого коня с одним рогом во лбу. Единорог служил символом чистоты и девственности; христианская традиция связывала единорога с девой Марией и Иисусом.

161

Аполлон. 1910. № 5, с вар., Ж 1910, Ж 1918.

Ж 1921, СС 1947 I, СС I, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, ОС 1989, Изб (М), СС (Р-т) I, Изб (Х), ОС 1991, Соч I, СПП, Круг чтения, Изб (XX век), Русский путь, ЧН 1995, Изб 1997, ВБП, МП, Лен. ун-т. 15 апреля 1988, отрыв., опеч.

Дат.: 29 ноября 1909 г. — по дате поэтического вечера «Остров искусств»: «Гумилев читал “Сон Адама”» (Соч III. С. 364).

Ю. Верховский полагал, что содержание этой поэмы — «греза» поэта «о первобытно-светлой душе, испуганной познанием жизни человеческой» (Верховский. С. 109). По мнению А. Ахматовой поэма навеяна произведениями Альфреда де Виньи (см.: СП (Тб). С. 476). И. Делич считает, что в этой поэме Гумилева воплощена модель мира, в которой «дано своеобразное “мифологическое обобщение” экзистенциальных условий общечеловеческого бытия». Адам «приобретает и положительный, и отрицательный опыт, но в итоге понимает, что никакой опыт земной жизни не может дать полного удовлетворения... Он молит Бога о смерти, и Апокалипсис снисходит к нему... Адам пробуждается — снова в Эдеме. Там его ждет Ева. Но теперь она не похожа на чужестранку, какой была на земле. Она — сама женственность и его вторая половина. Адам обретает себя и свой дом» (Делич И. Николай Гумилев // История... С. 493–494). В. Размахнина обращает внимание на то, что «герой Гумилева всегда делает достойный выбор, оставляя покой, обретая тревоги, — такова его идеальная заданность. Но он не всегда оказывается на высоте собственного выбора — такова данность. Адам — сильный человек, но всего лишь человек — дрогнул под тяжестью принятой на себя ноши. Поэтому и звучит это заклинание» (Размахнина В. Серебряный век. Очерки. Красноярск, 1993. С. 84).